Моё упрямство, граничащее с откровенным идиотизмом, в определённых кругах было более чем известно. Бегать почти час с далеко не лёгким бревном на плече, это вам не в трактир за вином сходить. У меня уже беспрестанно текла кровь из носа, ведь когда-то мне его сломали, воздух с хрипом покидал лёгкие, хотя я и старался правильно дышать, но на такую нагрузку уже никакого дыхания не хватало. Не знаю, как я выглядел со стороны, но сам едва мог видеть. От усталости не моргал и не смотрел, я просто бежал. Рубаха на плече давно протёрлась, и бревно мне до крови расцарапало кожу. Я уже вообще ни чёрта не соображал и бежал лишь на одном упорстве, которое переросло в простой рефлекс, ноги переставлялись сами собой. Вздумай упасть — и захарда мне в задницу, а не дальнейший бег. Я бы уже попросту не встал.
По мере того как приближался к заветному числу кругов, народу скапливалось всё больше и больше. Последний круг — ускользающим от меня сознанием отметил, как люди застыли в молчаливом изумлении — и вот, наконец, круг остался позади. Я обессиленно упал плашмя вместе с бревном на плече, лишь ноги ещё пару раз рефлекторно дёрнулись, пытаясь бежать дальше. Врачи Легиона, уже и так возбуждённо подпрыгивавшие в нетерпении, всем скопом накинулись на меня, и поначалу я подумал, что теперь мне действительно конец. Даже Видящие приняли посильное участие в моей судьбе, применив парочку довольно действенных плетений, которые заживили рану на плече и добавили сил. Жаль, купол внутри меня напрочь блокировал возможность получения энергии. Плетения их сработали превосходно, но я не смог ухватить и капли энергии из них. Вдобавок, врачи не преминули опробовать на мне все свои последние достижения, которые, как выяснилось, были не так уж и плохи. Всего минуту назад я был едва ли не при смерти, а теперь орал совершенно дурным голосом, вскочив на ноги и со скоростью, превышающей мои возможности как минимум вдвое, бросился в сторону бадьи с водой, где едва не утопился, не успей упомянутые врачи вытащить меня из воды. Я даже не могу точно описать свои ощущения! Мне будто залили в глотку расплавленный свинец и одновременно с этим тянули жилы, снимали скальп и протыкали раскалёнными иглами во всех возможных и невозможных местах.
Эти изверги промучили меня ещё почти десять минут, прежде чем с явным разочарованием констатировали, что я пришёл в себя и больше в их помощи не нуждаюсь. Я что, один больной на весь лагерь? Или единственный, у кого не хватило сил даже на сопротивление, благодаря чему в меня влили столько всякой гадости? Но — меня оставили в покое, и я сначала даже не поверил своему счастью. Впрочем, на смену врачам пришли новые товарищи, а затем просто люди Легиона, и последним подошёл Карст, без разговоров врезавший мне в ухо.