— И миссис Холлман решилась именно на это — войти в воду?
— Вероятно. Либо же она бросилась с пирса. Разумеется, нельзя исключать того обстоятельства, что она могла упасть, отсюда и ушибы. Суд присяжных объявил это несчастным случаем, но главным образом из-за того, чтобы пощадить чувства семьи. Пожилые женщины обычно ведь не ходят по ночам к океану и случайно не падают в воду.
— Но они же обычно и не кончают жизнь самоубийством.
— Тоже верно, только миссис Холлман вряд ли можно назвать обычным случаем. Скотт переговорил с ее лечащим врачом после того, как это произошло, и он сказал, что у нее были эмоциональные нарушения. Нынче не в моде говорить о наследственном помешательстве, но нельзя не заметить определенных семейных совпадений. Как, например, в семье Холлманов. Ведь не случайно женщина, подверженная депрессии, имеет сына с маниакально-депрессивным психозом.
— У матери были синие гены, а?
— Угу.
— И кто был ее лечащим врачом?
— Городской врач по фамилии Грантленд.
— Я слегка знаком с ним, — сказал я. — Сегодня он приезжал сюда. Он производит впечатление порядочного человека.
— Ага. — В свете врачебного кодекса, который не позволяет докторам критиковать коллег, односложный ответ прозвучал весьма красноречиво.
— Вы так не считаете?
— Черт, не мне строить догадки о другом враче. Я не из тех медицинских светил, которые имеют большой доход и обладают манерами сиделок. Я всего-навсего лабораторная крыса. Правда, признаюсь, тогда я думал, что ему следовало бы направить миссис Холлман к психиатру. Это могло бы спасти ей жизнь. Кому как не ему было знать, что у нее склонность к самоубийству.
— А вам откуда это известно?
— Он сам рассказал Скотту. До тех пор Скотт считал, что могло иметь место убийство, несмотря на медицинское заключение — ну, в общем, случай укладывался в типичные рамки.
— А когда она попыталась застрелиться?
— Кажется, за неделю или две до того, как утопилась. — Лоусон заметно напрягся, словно сознавая, что говорил очень вольно. — Поймите меня правильно, я не обвиняю Грантленда в халатности или в чем-либо подобном. Врач должен полагаться на собственные суждения. Лично я растерялся бы, доведись мне иметь дело с одним из этих...
Он заметил, что я не слушаю, и впился в мое лицо с профессиональной участливостью. — В чем дело, приятель? У вас спазмы?
— Да нет, все в порядке. — Во всяком случае, мне не хотелось облекать в слова то, что меня тревожило и что отнюдь не было в порядке. А тревожила меня семья Холлманов: отец и мать умерли при подозрительных обстоятельствах, один сын застрелен, другой в розыске. И в каждой кульминационной точке всплывало имя Грантленда. Я сказал: