Полуосвещенный коридор. Неприметная, но крепко сбитая дверь, весьма чистая, но нельзя сказать, что живущий за ней любит следить за своими вещами.
Бледно-зеленая, местами облупившаяся краска вокруг.
Звук из динамика:
— М-м, чего тебе? Один? Хвоста нет?
— Только рога и копыта, — мой ответ.
Небольшая одышка: до этого был слишком долгий подъем по лестнице.
— Не забыть — поменьше сигарет, — говорю я тихо.
Раздраженный голос снова нарушает тишину:
— Пр-роходите, господа.
Звук работающего механизма. Открывается дверь, я прохожу внутрь. Не успев и наполовину просунуться внутрь, я чувствую, как сзади меня что‑то подталкивает — это дверь торопится впустить меня, чтобы так же торопливо, но мягко закрыться.
Потемки, цвета все слились в одно серое пятно. Свет лился исключительно из‑под двери передо мной.
Небольшая прихожая, и там, где у людей обыкновенно стоит обувь, было абсолютно пусто. Две двери: одна, впереди, и откуда шел свет, вела в его комнату, слева был проход на небольшую кухню, состоявшую из холодильника да плит. Дверь слева вела в зал. Тесновато, все нагромождено — но можно посудить, что квартира на самом деле весьма просторная. Но пока что я этого не вижу.
Нечем вытереть ноги.
Из его комнаты слышится мерное гудение компьютерных кулеров, сопровождаемое то редким, то торопливым клацаньем по клавишам клавиатуры. Из‑за таящего снега на моих ботинках звук шагов становится противным, склизким.
Дверь открывается с той стороны, появляется немного отекшее, заспанное лицо моего приятеля.
Длинные, нечесаные кучерявые волосы закрывали его лицо примерно наполовину. На лице застыла смесь из раздражения, тревоги и любопытства.
— Ну, чего стоишь?
Свет ночных фонарей, протекавший сквозь закрытые жалюзи, словно кровь из исцарапанного бледного тела. Совсем небольшая комнатушка: диван, стол, на котором взгромоздилось два монитора, повсюду былая разбросана одежда, какие‑то детали, разобранные телефоны. Напротив стола — книжный шкаф со стеклянной дверцей, полный потрепанных книг. Программирование, дешевая фантастика, электроника, какие‑то папки, потертые переплеты без подписей. Толстый слой пыли на стекле. След от проведенного по нему пальца.
Пыль.
Мой друг вернулся на свой трон. Кресло недовольно скрипнуло, приняв в себя целый центнер интеллекта и быстрых углеводов. Я держал шляпу в руках.
— Как давно ты не выходил на улицу, а? — спросил я не без иронии, — Последние брюки сорвало с бельевой веревки, и теперь выйти не в чем?
— Цирк уехал, клоун остался, — ответил тот, не отводя глаз от экрана.
— Меня уволили, к твоему сведению. К тому же, это моя шутка. Не трогай ее.