— То есть просто взять и уйти не хочешь?
— Если я сейчас уйду, то вас всё равно трясти начнут, подумают, я в доме прячусь. А потом просто уберут свидетелей, тем более вы — не французы. Единственная просьба к тебе — оружие нормальное достать сможешь? Не охотничье ружьё, а автомат. Если гранаты будут — вообще хорошо…
Кравцов, побарабанив пальцами по рулю, хмыкнул:
— Оружие — не проблема. А ты, выходит, о нас решил позаботиться… Понимаешь, что своя шкура дымится, но не уходишь… По какой причине, можешь озвучить?
— Ты её и сам прекрасно знаешь. Во-первых, обязанным себя чувствую, а во-вторых — русские своих не бросают. По-другому я объяснить просто не могу. Слишком много слов получится…
— А по-другому и не надо. Теперь я точно верю, что ты настоящий офицер. Поэтому мы твой план немного подкорректируем…
И Мишка рассказал такое, отчего я завис окончательно. Оказывается, он входил в Сопротивление. Но подчиняющееся не англичанам, а организованное русскими эмигрантами. С французами они, конечно, пересекались и даже некоторые дела вместе вершили, но старались держаться особняком. А главное во всём этом, что Кравцов собирается сегодня же рвануть в известное ему место и к вечеру вокруг шато в засаде будут находиться восемь человек. На мой вопрос, а знают ли они, с какой стороны за винтовку держаться, Михаил ответил:
— Там двое наших парней из Лиона и ещё шестеро бывших советских военнопленных. Причём все ребята отчаянные. И командир у них очень хороший. Тоже советский офицер, только попавший в плен в начале войны. Они такие дела проворачивали, что французским макизарам и не снилось. Так что за их владение оружием не беспокойся.
Шарман, мля! При таких раскладах мы ещё повоюем! Даже если англичан опять французы поддерживать будут. Какие из лягушатников бойцы, я уже видел, а с «джимми», при помощи наших бывших военнопленных, думаю, на равных поговорить удастся. Только как на эти боевые действия Аристарх Викторович отреагирует? Не хватит ли удар бывшего генерала, когда он узнает, что его почтительный сын активно в войне участвует? Но и на этот вопрос у младшего Кравцова был ответ:
— Отец у меня далеко не наивный человек. И мне так кажется, он давно обо всём догадывается. Не показывает вида, считая, что у каждого человека могут быть свои тайны, но по некоторым намёкам я понял, что он знает о моей подпольной деятельности. Поэтому особой неожиданностью для него это не будет.
— А может быть, их на эти несколько дней куда-нибудь отправить? У тебя есть такие знакомые?
На это предложение Мишка отрезал: