— Граната!
Метнул его в выбитое окно на втором этаже. Француз, услышав мой вопль, шарахнувшись в сторону, упал, а вот на мельнице была тишина. Никто там кипеж не поднял, спасаясь от гранаты. Значит, действительно пусто… Ну вот и славно. Адреналиновая волна, которая накрыла с начала боя, стала отпускать, поэтому опять заболели голова и рёбра, которые потревожил скачками по этим развалинам. Выстрелы возле теплиц прекратились совсем, и я подошёл к поднявшемуся французу, в котором с удивлением узнал баклажаноносого знакомца. Совсем хорошо, будет кого вдумчиво поспрашивать… В этот момент через заборчик легко перепрыгнул Фёдор.
— Как тут у тебя?
— Чисто. Даже «языка» взял.
— И мужики тоже закончили. Сейчас сюда подойдут.
— Потерь нет?
— Ещё не знаю точно, но вроде нет.
Вскоре показались наши партизаны. Потерь действительно не было. Только Генка-пулемётчик получил в руку по касательной, но это относилось к разряду царапин. Да уж — пулемёт в упор и четыре автоматических ствола с фланга, это вам не цацки-пецки. Шестерых макизаров уложили в первые же секунды. Оставшиеся четверо брыкались не больше трёх минут и, потеряв ещё двоих, подняли руки. Увидев морду одного из пленных, я метнулся к нему и с ходу влепил кулаком в ухо. Ещё один, блин, знакомый. Жалко, конечно, что не желтозубый, но и рыжий Дик тоже сойдёт.
Пока мужики подтаскивали и грузили в кузов убитых, я, извинившись, оттащил англичанина в сторону и, достав нож, приступил к потрошению. Взялся столь рьяно, помня, как эта падла на меня ноги складывала, что рыжий сначала глухо орал, уткнувшись мордой в битые кирпичи, а потом начал вываливать информацию. Оказывается, они были уверены, что я утоп. В глубокой печали и ожидании грядущих звездюлей от начальства приехали к месту посадки самолёта. Но улетел только Сэм с двумя лимонниками. Дик оставался во Франции инструктором и координатором этого района. А вчера днём к ним, выпучив глаза, прискакал один из местных макизаров, который клялся, что видел утопленника живым и здоровым в компании местного русского. Рыжий в потустороннюю жизнь закономерно не поверил, но слова насчёт русского эмигранта заставили его напрячься, и на всякий случай он сам рванул посмотреть живого мертвеца. Убедившись, что прихрамывающий человек, совершающий променад возле шато, и есть тот самый прыткий дипломат, Дик чуть не обделался от восторга. Он тут же собрал весь свой отряд и разработал план операции. Начальству, помня совсем недавний конфуз, решил ничего не докладывать. Думал сначала захватить бывшего пленника по новой, а потом триумфально преподнести его, полностью реабилитируясь перед командованием и попутно опуская ниже плинтуса желтозубого Сэма. Все мелочи вроде были учтены, но вот на наличие пулемёта в упор он никак не рассчитывал.