— Тобой, что ли?
Тот, отведя глаза, глухо пробормотал:
— Не… сейчас хозяин подойдёт…
— А ты что, бобиком при нём состоишь, псом сторожевым?
Но сосед решил не связываться с наглыми задирами, поэтому, молча подняв воротник, отвернулся и, откинувшись на деревянный брус, сделал вид, что задремал. А через пару минут вернулся ходивший на водопой. Остановившись перед нами, он какое-то время молча стоял, покачиваясь с пятки на носок, а потом наконец подал голос:
— Что за херня? Это моё место…
Я, как будто только сейчас его заметив, ощерившись, глянул на подошедшего снизу вверх и лениво протянул:
— А теперь моё. — И видя, что тот не успокаивается, жёстко добавил: — Мордальник завали блюздятина — кадык вырву!
Угу… Претендент спёкся. Растерянно оглядевшись, он, что-то, бурча отвалил в сторону. Остальные на эту стычку не обратили никакого внимания, поэтому я расслабился и уселся, обняв коленки, попутно разглядывая соседей по камере. Но меня отвлёк Птицын, который, наклонившись к уху, шепнул:
— Слушай, ну ты прям как со мной в одном в концлагере сидел. Во всяком случае поведение очень похоже…
— Не сидел, но наслышан…
В этот момент в углу кто-то матерно вскрикнул и там возникла короткая потасовка. Хе! Это наш носитель галифе наступил на кого-то из сидящих и сразу заполучил по сусалам. Нервные тут все какие-то. Хотя, с другой стороны, судя по речевым оборотам, уголовников в камере хватало. Этот сброд, находясь на оккупированной территории, одной частью за свои художества при новом режиме попал в лагеря, зато другая часть вовремя сориентировалась, «перековалась» и двинула в полицаи. Так что теперь они чувствовали себя в камере как дома. Хотя некоторая нер-возность в поведении чувствуется. Бывшие урки поднимали хвост, но как-то вяло, без огонька. Пальцы, конечно, гнули, но новый для себя статус военнопленных воспринимали с опаской. Осознание того, что судить их будет не «самый гуманный суд в мире», а военный трибунал, сильно охлаждало пыл…
Поглядывая по сторонам, заметил ещё две ярко выраженные группировки. Четверых, в гражданской одежде, сидевших кучкой в углу, тихо переговаривающихся и настороженно зыркающих по сторонам, и ещё шестерых в немецкой форме. Те, заняв угловые нары, растопырились там, никого к себе не подпуская. И если с определением гражданских у меня были некоторые непонятки, то люди в форме вычислялись на раз. Судя по тёмным следам, оставшимся от отпоротых шевронов, эти уроды из Русской освободительной армии. То есть те, кто в начале войны перебежал на сторону немцев, шкуры спасая. Сия весёлая организация была создана ещё в конце сорок первого. Часть неугомонившихся беляков решила тряхнуть стариной и предложила свои услуги германцам. Власова в этом варианте истории не случилось, поэтому фрицам пришлось использовать за костяк этой армии тех белоэмигрантов, которые настолько ненавидели большевиков, что и простых людей, населяющих СССР, готовы были уничтожать. Обозвали организацию РОА; наверное, фантазии на большее не хватило или само название настолько привлекало, что не изменилось и в этом времени. Ну и поехало… М-да… Уголовники-то в принципе мразь, и что урки добровольно родину защищать будут, могло прийти в голову только современным мне режиссёрам. Бандитам по барабану, при какой власти и в каком качестве гнобить свой собственный народ, поэтому другого от них ожидать просто странно. А эти… Из концлагерей в РОА попадало очень мало народу. Во всяком случае, ни одного «прономерованного» лагерника я среди них не встречал. В основном у «освободителей» были или перебежчики, или те, кто пришёл с прифронтовых фильтрационных пунктов для военнопленных. То есть, попав в плен, такие сразу начинали держать нос по ветру, поэтому вовсе не лишения и голод гнали их на сторону немцев. На фильтрах они бы ничего толком не успели хлебнуть. Эти предатели просто шли на сторону более сильного, прельстившись хорошей формой, жратвой и послевоенными преференциями. Так что создание Русской освободительной армии для них было как манна небесная. Тогда фрицы ещё давили вовсю, поэтому подонков-добровольцев у них хватало. Принадлежность к всесокрушающему вермахту очень льстила предателям. Только немцы были не дураки и уже тогда понимали, что война, похоже, сильно затянется, поэтому и решили создать РОА для пополнения «пушечного мяса», а также для пущего пропагандистского эффекта.