— Вы коммунист и атеист, — поморщился пожилой мужчина.
— Я за справедливость, — парировал Зверев. — Кстати, масоны поклоняются не Богу, а дьяволу, считают его своим Отцом.
— Это неправда! — заартачилась Сабина. — Какие могут быть масоны в свободной Франции? В наше время?
— Милая Сабина, именно в наше время козлы захватывают власть и жизненно важные позиции, — спокойно возразил Миша.
— При чем тут козлы? — возмутился благообразный верующий турист, заспоривший с Михаилом вначале.
— Самые что ни на есть, — подтвердил другой турист; дядька явно провинциал, но, видать, не последние деньги на Париж наскреб: одет с форсом, сигареты курит дорогие, держится уверенно. — Правильно вы сказали, Михаил. Масоны везде власть захватили, права качают и служат сатане, а сатану как изображают? С рожками и копытцами, бородка для важности. И масоны так про своего батьку козла рассказывают: ангел он, умный и свободолюбивый, а его боженька на землю сбросил за неподчинение дисциплине. Кто поверит в эту фигню, расслабится и в момент слугой дьявола станет.
— Вы такую ахинею несете! — вовсе разобиделся благообразный господин. — Сами-то откуда будете?
— А костромской я, — беспечно ответил дядька.
— Оно и видно, — успокоился благообразный, будто Кострома была мерилом глупости.
— А я вас где-то видел, — прищурился костромской. — Часом, не из демократов будете?
— Я был депутатом Думы, — с весом произнес благообразный.
— Вот! — теперь и дядька удовлетворился. — Я вас по бородке клинышком узнал. Не коммунист, не атеист, ни вашим, ни нашим, а в Париж катается.
— Это не ваше дело! — оскорбился благообразный и отошел к другому борту, не желая дискутировать.
— Господа, господа! — вмешалась наконец Сабина. — Давайте лучше любоваться Парижем.
— Верно, — поддержал Зверев. — Он стоит обедни.
Обычная в таких случаях склока не зародилась, и экскурсия закончилась вполне мирно. Севка своего нового товарища увидел другими глазами и зауважал.
Еще и в самолете они толковали о всякой всячине, проясняли свои жизненные позиции, и Севка осознавал, что в его голове мусора хватает, четких ориентиров мало, а Зверев стоит на земле гораздо прочнее, лучше разбирается в жизненных коллизиях, хоть и купчик, фанфарон современного кроя, а когда объявили пристегнуть ремни, он совсем проникся к Звереву и сказал:
— Слушай, я тебя с отцом познакомлю, он меня встречать будет. Интересный ты мужик…
На большее не решился: отец строго-настрого запретил упоминать о его должности.
— Хорошо, — кивнул Зверев и уставился в иллюминатор.
Севка даже обиделся, и еще больше, когда Михаил потерялся в аэропорту. Познакомишься с нормальным человеком, а он исчезает…