Когда Гречаный отпускал Кронида под присмотром Пармена, было велено старику не снимать с шеи ладанку со встроенным туда радиомаячком. Пармену об этом сказали. Контакт прослушивался регулярно. Подзаряжаясь теплом человеческого тела, он посылал сигналы, которые раз в неделю прослушивались одной из станций слежения. Так было с год назад, пока не посчитали занятие бесполезным, и лишь Луцевич велел установить на вертолете пеленгатор.
— Летим мимо! — дал наконец команду Луцевич. Суть ясна: живы, в пределах досягаемости, а Пармен сквозь огонь и воду пройдет…
— Визуально не засекли? — спросил он для полного успокоения.
— Едва! Прошли двое в сторону бывшего спецлагеря, сейчас к часовенке подходят! — сообщил командир и указал пальцем вниз на еловый массив. — Видно?
Луцевич разглядел в просвете между высокими соснами бревенчатый сруб с крутой крышей на возвышении.
— Вижу!
— Это страдальцам ГУЛАГа бывшие зеки построили!
Луцевич кивнул молча и подумал, что Пармен специально повел Кронида к этой часовенке…
Как было уговорено, в Ессее конец их путешествию, после чего Луцевич берет на себя обязанности тиуна.
Совершенно случайно маршрут Кронида совпал с направлением на Ессей: в этом направлении его вела неодолимая тяга. Он знал причину — это душа Пармена велит разыскать книги и указывает правильный путь, она незримо витает рядом и не успокоится до тех пор, пока Кронид не исполнит повеление души старца.
«Но почему, почему? — пытался сообразить Кронид. — Почему дедушка Пармен на пути к новой столице не почувствовал, где эти книги? Или душа, только попав на тот свет, может знать точно?»
Другая проблема волновала его не меньше: он переживал за Оками, которому волей-неволей пришлось идти за Кронидом.
«Я не имею права задерживать его и не выполнить повеления дедушки», — мучился Кронид.
— Оками, — решился он, — что мне делать?
Японец выслушал объяснение Кронида и не сразу нашел нужный ответ. С одной стороны — он подчиняется Крониду, с другой — сердце болит за соплеменников.
— Ты принял решение, значит, оно важнее моего. Ты спас меня, и я обязан отплатить тебе добром.
— Мы идем на Ессей, Оками, — поспешил объяснить Кронид. — Там конец пути и там знают обо мне и дедушке Пармене.
Послышался сверлящий звук, словно невидимый бур точил ход сквозь сопку. Они подняли головы в направлении нарастающего звука, и тут из-за гряды сопок взмыл вертолет.
Проводив его глазами, они двинулись дальше, а в каждом осталось убеждение: вот вертолетом бы лучше и быстрее. Осталась и недоговоренность, когда кончается обыденность и начинается поступок.