Кронид не знал такого определения, но притчу о врачевании импотенции припомнил сразу, восстанавливая в памяти точки и позвонки для массирования.
— Нет, я здоров, — упрямо подтвердил Кронид.
— А что такое импотент, не знаешь, — настаивала Вика. — Хочешь, я вылечу тебя?
— Спасибо вам, — ответил он тихо. — Я не знал, что болен этим. А сам я не смогу. Я просто не знаю что это.
— Болен, болен, — добивала она его. — С такой штукой… За это убивают. У наших пресытившихся умников в два раза меньше эта штука, но сколько техники! Ты ведь богом стать можешь, тебя любая красавица с руками оторвет!
— Простите, — совсем запутался Кронид. Его беспомощность совсем лишила Вику желания соблазнять его.
— Ладно, обольститель, давай лучше чай пить. Ты, собственно говоря, как сюда попал?
Они мирно ели уху, пили чай, сидя друг против друга на разных ложах, мирно разговаривали о самых разных вещах, и Вика тактично ни разу не коснулась животрепещущей темы. В разговоре Кронид обрел уверенность, теперь Вика смущалась от незнания многих вещей, от его осведомленности и разумных выводов. Спать они легли также друг против друга, а утром Вика ушла, кликнув собаку, обещав заняться его лечением через неделю. Непонятный юноша запал ей в душу. Непонятный и непохожий на тех, кого она знала. Вообще ни на кого.
Она появилась ровно через неделю. Томление Кронида ушло, появилось неизвестное доселе чувство. Вика сразу взялась за его лечение, и он поддался немедленно, лишь направлял ее руки, объяснял значение точек на теле. Она не раздевалась донага, как в первый раз, и Кронид не чувствовал неловкости.
— Как теперь? — спросил он Вику, когда она выполнила все манипуляции под его руководством и попросила Кронида встать.
— Пока никак, — кратко ответила она.
— А как ты определяешь это? — спрашивал Кронид. — Я просто улавливаю ток крови, слышу движение излеченных клеток. Ведь все болезни от смятенности души и переживаний. Так учил меня дедушка Пармен, и он прав.
— Я не чувствую, я вижу, — вздохнула Вика, занятая мысленно не душой, а телом. — Ладно, попробуем еще через неделю. Обидно просто, такое добро зря пропадает…
— Разреши я помогу тебе?
— В чем? — пробудилась ее надежда. Сейчас он станет искренним, расскажет ей, что с ним приключилось, и вместе они как-нибудь наладят то, ради чего она мотается сюда через перевал, забывая о многих интересных развлечениях.
Упрямая, она старалась довести любое дело до конца. — Так в чем состоит помощь?
Он указал на ее обнаженные руки. Мелкая сыпь разбросалась до самых локтей.
— А, это, — отмахнулась она. — Я была у терапевта. Ничего опасного. Видно, кислого съела, надо димедрольчику попить. А вообще давай попробуй, уйми мои муки хотя бы так.