— Мой сын не пьет, — храбро ответила Мотвийчук. — Что-что, только не алкоголь.
— Боюсь, тогда именно что-что. Они усаживались в машину на парковке у Думы. Не волнуйтесь. Через пару дней объявится. Кончатся деньги, и объявится, — намекнул Вавакин. Пусть дергается.
Имея адрес профессора, Вавакин вообще перестал думать о злополучном Шурике.
— Андрей Андреевич, — вошла Дина, — шеф просил составить рапортичку по его заданию.
— Когда?
— Прямо сейчас. Не мог дозвониться, телефон был занят.
— Сейчас и сделаем, — кивнул Вавакин и связался с шефом но прямому телефону. Цифры взял с потолка, но свежие. — Значит, так. У марксистов половина за Черномырдина, у яблочников обработал пятерых, огородники все за, независимые требуют льгот. Какие будут дальнейшие указания?
— Торгуйся, Андрей Андреич, создавай видимость.
«Еще бы — усмехнулся Вавакин. — Так и делаем, на том стоим!»
Куда приятнее было звонить настоящему профессору. Неужели опять проходимец?..
Кнопки на мобильном телефоне Вавакин нажимал не торопясь, раздумывая после всех успешных дел: а надо ли ввергать себя в неизвестность? Жил себе и жил с чем Бог дал, потомство завел, достаток есть и на светлые, и на черные денечки — надо ему это?
Последняя цифра номера пришлась на коней раздумий Вавакина: надо, чтобы всем в жизни насладиться, — и на той стороне ответил спокойный мужской голос, настоящий, профессорский:
— Слушаю вас.
— Сергей Алексеевич, вас беспокоит Вавакин Андрей Андреевич по поводу уникальной операции, которую вы освоили. Я от госпожи Мот, — добавил Вавакин. Толмачев не ответил сразу, и Вавакин выжидал. — Я вполне платежеспособный человек, — добавил он.
— Дело не в платежности, — ответил наконец Толмачев. — Моторика этого явления еще изучена слабо. Есть опыт, и вполне удачный, по стоит повременить. Давайте договоримся, что вы свяжетесь со мной через неделю, и я дам точный ответ.
— Можно подумать, у меня есть выбор. Согласен подождать.
На обоих концах связи трубки вернулись на рычаги, и оба собеседника подумали о себе с большой буквы. «Надо же, — думал один, — могу без сожаления выбросить на операцию большие деньги». А второй: «Надо же, могу заработать большие деньги». Первый вызвал Эльвиру, второй Евгению.
— Элечка, детка, — игриво сказал Вавакин, — а тебе не слабо угодить шефу и отдаться ему?
— Чего ото вы, Андрей Андреевич? Раньше вы не замечали меня. Приспичило?
— Это мое дело. — покачивался Вавакин на пружинистой спинке кресла, отталкиваясь. — Да или нет?
— Хорошему человеку дать не жалко.
— А прямо здесь, на столе, и прямо сейчас?