«И этот про червей», — поморщился Толмачев.
— Прекрасно, — остановил он словоохотливого Свинько — Скажите лучше, вам знакомо имя Вавакина?
— Еще как, душа моя! Среди думских червей это один из главных ключников. Возможно, сам того не ведая, поднялся из пресмыкающихся и достиг благ. Чубайс рядом с ним всего лишь рыжий хулиган. Вавакин — та самая сволочь, которая составляет загадку русской натуры. Он незаметен и незаменим, богат и нетщеславен, создает видимость труда и не работает, и в то же время именно вавакины правят страной.
«Ясно, — отметил Толмачев. — Надо снять один грех с души». Делать операцию Вавакину он решил окончательно. Оставив Свинько, он заглянул через глазок в палату Мотвийчука. Шурик сидел на кровати и, растопырив пальцы, что-то мурлыкал под нос. Он был доволен жизнью. С час назад ему ввели наркотик. Жизнь продолжалась во всех своих проявлениях.
Вавакин полагал, что вновь ему не придется обращаться к Палачу либо к персонам его круга. Такие люди не тревожат зря, они не тщеславны, в трибуны не лезут, существуют незаметно, лишь слухом земля полнится. Они не грешат прилюдно, не каются потом в храмах. Им не знакомо раскаяние, ибо миром движет греховность, но не грехопадение, иначе двигатель бытия пойдет вразнос, а подобные Палачу были контршайбами, не дающими винтикам расшатывать свои гнезда. Такой двигатель российского производства сотрясал фундамент, гремел и стучал, бешено чалил, но работал. Работал! Сицилийская «Коза Ностра», чикагская мафия — гадкие опята на стволе законности и демократии. Их носят уныло, как ненужные, но обязательные вериги. Есть поганки — надо носить. Надо носить — будут поганки. Русская же мафия, подобно коре ствола, сама борется с поганками. Здорова кора — жив ствол, содрать кору — засохнет и крона, ради чего живет ствол.
Кто придумал это?
Никто. Само выросло. Вместе с деревом. Тысячелетия делали ствол сучковатым и кряжистым. Задубела кора от ветров и поветрий со всех сторон света, листья других пород то приживались, то облетали, удивляя окружающих: листья дубовые сыплются с ясеня… Ага? Только здесь наоборот — ствол русский оставался дубовым. Русскими желудями кормилось полмира, пытались сдирать дубовую кору и убедились в бесплодности затеи опасно, и ни к чему она в хозяйстве, а вот желудями кормились свиньи без разбору. И рубить сучковатый ствол опасно для здоровья… Хотя были попытки, были амбиции — Виват, император! Хайль, Гитлер! — на хрена это надо? Пока стоит дуб. не нарушается равновесие в природе и обмен веществ.