— Беги! — посторонился на полу Судских, давая дорогу собрату по несчастью, перекрывая путь погоне. На шум и крики ефрейторов сбежались человек пять ментов и, не расспрашивая, что произошло, взялись охаживать чужака дубинками. Судских изворачивался как мог, зато молотили его от души: за то, что чужак и попался, за то, что зарплата маленькая, за то, что не подставил другую щеку, за собственную тупость и бессонную ночь — за все. Когда раздался окрик дежурного капитана, Судских уже терял сознание. За сегодня на нем отыгрались три ветви власти, так сказать.
— Убежали двое, товарищ капитан! Этого еле перехватили.
— Вижу. Отставить…
Он нагнулся надлежащим, приподнял веко, пощупал пульс.
— Вроде жив. Врача сюда!
Вместо врача появился хмурый подполковник, завис над распластанным Судских.
— Эх, лимита сраная, даже бить нормально не умеете. Всего мужика изувечили… Постой-постой, из-за него бар-каши бучу подняли! По описаниям — точно он. Давай быстро приводи его в чувство. — приказал он капитану. — За ним приедут.
— Так это тот самый? — снова стал разглядывать Судских капитан, — Ничего себе…
— Тот не тот, а предъявить надо было в целости. Хаю теперь не оберешься.
Да ладно тебе, — успокаивал капитан. — В управу перевозят и пусть сами разбираются. Оказал сопротивление. Не забили до смерти — пусть судьбу благодарит.
— Херню нести не надо, — грустно усмехнулся подполковник, — Сегодня он лежащий, а завтра? Дынин и Комков уже допрыгались. Когда картошку из Турции в Россию возят, кому будет дело до тебя или меня?
Времечко, — сплюнул капитан.
Судских на этот раз приходил в себя тяжело. В голове мощный оркестр наяривал заключительную часть «Болеро» Равеля, тело, повинуясь дирижеру, исторгало один сплошной вопль, глаза не хотели открываться, да и жить не хотелось.
Его никогда не били. Сам драться не любил, и с ним не дрались.
За одну ночь он получил тройную порцию справедливости беспредела и беззакония силы.
Сознание затмилось опять, когда его подняли и понесли куда-то по коридору, который норовил превратиться в сияющий никелированный желоб.
— Ну как? — услышал он знакомый Голос.
— Погано, — ответил Судских.
— Так тебе и надо, — без сожаления позлорадствовал Голос. Закон жизни неизменяем: не ты бьешь, тебя быот.
— Закон слабых, — возразил Судских. — А простой мужик лучше тебя задачку решил. Без омонов и шмонов жить надо.
— Очень умный стал? Сермяжной правоты набрался? Ничего, я тебе еще дам возможность жить по этой правде…