— Не надо, — девушка упрямо закусила губу.
Сьент поднял за подбородок ее опущенную голову.
— Надо, Ханна. Потому что ты стала бы лучше любой из красавиц-дарэйли, которыми ты втайне восхищаешься. У тебя прекрасные глаза, восхитительные волосы, гибкая фигура и правильные черты лица. Просто их не видно. Твоя красота украдена болезнью, разве это справедливо? Разве правильно, что ты сама не знаешь, насколько хороша? Дарэйли Ринхорт рассмотрел тебя под слоем грязи и оказался прав: ты истинный бриллиант.
Служанка не выдержала пристального взгляда льдистых глаз Верховного и опустила пушистые ресницы. И в тот же миг почувствовала на губах нежный, не слишком настойчивый поцелуй. Не успела девушка перепугаться, как Сьент отпустил ее.
— Подумай, Ханна, стоит ли позволять страху съедать не только твою красоту, но и разум, — улыбнулся он. — Глупо бояться дарэйли, особенно, после того, как разделила ложе с одним из них. Ведь Ринхорт тебя ничем не обидел. Мне кажется, он даже слегка в тебя влюбился.
Щепка вспыхнула, как маков цвет. Под румянцем стали не так заметны оспины на щеках, зато Сьент убедился, что девушка действительно очень мила. Он забавлялся смущением селянки. Захотелось смять ее в руках, как розу, затащить в постель и не выпускать до рассвета. У него так давно не было женщин… Верховный срочно отошел, заложив руки за спину.
— Иди, Ханна. И не бойся меня. Я уже тридцать лет соблюдаю целибат и не нарушу обет даже ради тебя.
— Но вы же Гончар! — прозвенел в спину дрожащий голосок. — Я слышала, что такие, как вы…
Он резко развернулся, его золотистые волосы развеялись и в беспорядке рассыпались по плечам.
— Да, такие как мы насильно берут девственниц и зверски убивают! Это ты слышала? Такие как мы, изверги, спят с теми, кого люди считают нашими детьми, и друг другу одалживают на ночь! Такое говорят о Гончарах? И правильно говорят! Но не я, Ханна! Не я! И не древние Гончары — основатели нашего братства. Они были чисты и мудры. Спроси у любого из моих дарэйли — прикасался ли я к ним хотя бы так невинно, как сегодня к твоим губам? На моих руках нет крови ни дарэйли, ни их матерей! Уходи!
Последнее он прорычал так яростно, что перепуганная гневной вспышкой девушка вылетела из шатра без памяти. Сьент только тогда заметил, что ногти сжатых в кулаки пальцев рассекли кожу.
— Дьявол! Я теряю контроль над собой, — зло прошептал он. — А ведь еще до ста лет не дожил. Что же будет дальше? Стану таким же маразматиком, как прежний Верховный?
— Не станешь! — донеслось из-за ширмы. Закутанная в черное покрывало Мариэт выскользнула, подошла вплотную и положила ладони на плечи Сьента. Она даже вуаль успела нацепить на всякий случай, и перчатки не забыла натянуть. — Пока я жива, не допущу такого.