Он отцепил с вервия, коим подпоясывал рясу, небольшой матерчатый кошелёк и вытряхнул на стол два тёмных предмета, тяжело стукнувшихся о дерево. Гунтер протянул руку, взял один металлический, чуть поблёскивающий стерженёк… да так и застыл с открытым ртом.
Пистолетная пуля.
— Ты уверен, что ты здесь один? — медленно, чётко выговаривая слова, вопросил святой Колумбан. — Что, кроме тебя, здесь никого нет? Я имею в виду людей из вашего будущего.
— Ну-у… Да, — промямлил Гунтер, держа патрон указательным и большим пальцем правой руки. Это не была пуля от «Вальтера» или «Шмайссера». Калибр другой. И форма литья. И даже почти незаметные царапины оставленные нарезкой ствола незнакомы. Бред.
— Откуда это у вас?
Старец нахмурился, огладил седую бороду, встал и прошёлся туда-сюда по длинной землянке. Было слышно, что Дугал и Мишель, остававшиеся на полянке перед домом, закончили свой поединок и теперь, фыркая да посмеиваясь, окатывали друг друга колодезной водой из кожаной бадьи.
— Когда вы с Мишелем уехали в Аржантан, — тихим голосом произнёс отец Колумбан, — я почти седмицу провёл в лесу, там, где стоит твой дракон. Вернее, са-мо-лет. Барон де Фармер прислал вилланов, охранять его. Чтобы не вызывать подозрений и ненужных пересудов, я сказал им, будто сам построил эту штуковину…
— Какие вилланы? — едва не сплюнул Гунтер. — Вы о деле говорите! Откуда пуля?
— Не перебивай, — поморщился отшельник. — Молод ещё, чтобы с меня спрос держать! Слушай. Когда я вернулся домой, барон Александр послал за мной конюха Виглафа. Передал через него, что в замке есть раненый человек, лечить нужно. Я пришёл. А у человека того — две дырки в бедре…
— Ну? — тупо спросил Гунтер. — И дальше?
— Это случилось через пять дней после вашего отъезда на север. На оруженосца некоего рыцаря из Нанта, монсеньёра Альмарика д’Эланкура, напал разбойник. Чуднй разбойник. Он дважды ранил дворянина, направляющегося в Аквитанию, из такого же оружия, как и у тебя… Забрал деньги, еду. Но, что необычно, не тронул доспех — а броня у д’Эланкура очень дорогая, с серебряными насечками… Лошадь и меч тоже не взял. Потом раненого оруженосца подобрали на дороге крестьяне и отвезли в Фармер. Господин барон по-христиански заботился о нём. А эти железки я вытащил из ноги Альмарика. Боюсь, теперь он до конца жизни хромать будет…
— Хорошо, что жив остался, — отрешённо пробормотал Гунтер. Оруженосец был потрясён. Неужто здесь, в Нормандии, находится ещё один человек (а вдруг и не один?!), вывалившийся из двадцатого века в момент Разделения миров? Но кто он? Как это произошло? Невольно начнёшь вспоминать предостережения монаха-ирландца о фигуре, выставленной на игральную доску Лордом. — Отец Колумбан, а можно поговорить с этим д’Эланкуром? Он остался в замке Фармер?