Сегодня даже главный инженер завода Дидаров, человек, надо полагать, искушенный в вопросах заводской экономики, и тот был на лекции. Он случайно заглянул в клубный зал, да заслушался и остался до конца. Он возвращался из клуба вместе с другими. Шел по заводскому двору рядом с Галимджаном-абы, посчитал необходимым высказать похвалу лектору:
— Каково, Галимджан?! Горазда молодежь на новое! Было что послушать?
Возможно, он спрашивал испытующе, ожидая, что старый коммунист не согласится с ним. Но Галимджан-абы промолчал, занятый какими-то своими мыслями.
Когда миновали проходную, Дидаров приостановился, стал оглядываться вокруг. Сказал словно самому себе:
— Наш лектор, кажется, все еще отвечает на вопросы. Когда я выходил из зала, его обступили со всех сторон — не пробиться. А я хотел было подвезти его на машине домой.
Именно в эту минуту к ним как бы случайно подошла молоденькая миловидная женщина, смело взяла под руку Дидарова.
— Извините, пожалуйста, — сказала она Галимджану, — я разлучаю вас с моим родственником.
— Галимджан, поехали вместе, — предложил Дидаров.
— Благодарю. Я пройдусь, подышу воздухом, чего-то голова разболелась.
— Садись, Фаечка, — пригласил Исрафил. Машина фыркнула и умчалась.
Рахима в разговоре с мужем как-то упоминала о родственнице Дидарова, учительнице Фае Идрисджановой. «Должно быть, она и есть, — рассеянно подумал Галимджан. — Кажется, изрядная вертихвостка. Впрочем, как следует-то не разглядел, смолоду не любил таращить глаза на посторонних женщин.
На ближайшей остановке Галимджан сел в троллейбус. В эти часы пассажиров бывает не много, и спокойно доехал до центра. А потом пешком пересек площадь, направился к скверу. Ему уже давненько не доводилось бывать здесь в зимнее время да еще вечером. Поглядывая по сторонам, он осторожно поднялся по ступенькам вверх. На площадке остановился. «Уф! Вон как стучит сердце! Надо бы пересесть в другой троллейбус и доехать до самого дома. Ведь знаю же, что сердце сдает. Нет, дай посмотрю зимний парк».
Он медленно зашагал по главной аллее. На улице, за домами, ветра совсем не было, а здесь, на широкой аллее, гляди, как продувает сквозняк, пощипывает щеки. Старые липы сдержанно гудят. В парке мельтешат прохожие, норовят рысцой пробежать по аллее, пряча лицо в воротник.
Чтобы дать отдохнуть сердцу, Галимджан шагал размеренно, обходя небольшие наметенные сугробы. Шел, поглядывая на чернеющие в темноте клены и липы. Старался что-то припомнить… Не в этом ли уголке парка он, тогда еще юноша, окончивший ремесленное училище и поступивший в вечернюю школу, не у этой ли скамейки он познакомился со своей Рахимой?.. Тогда здесь стояло деревянное здание летнего театра. У него было два билета. Один билет он предложил Рахиме.