, а по-французски — аксельбант.
— Великолепные камни! — воскликнул рослый англичанин, беззастенчиво заглядывая через плечо д'Артаньяна, — и последний с ним мысленно согласился.
— Без сомнения, — самодовольно произнес Бекингэм. — Украшение это подарил ее величеству августейший супруг, но повелительница моего сердца нашла этим алмазам лучшее применение… Не правда ли, они прекрасны вдвойне — еще и оттого, что являются залогом любви королевы Франции к ее верному рыцарю…
— Безусловно, милорд, — поддакнул англичанин. И вдруг воскликнул, глядя на д'Артаньяна, шляпа которого нечаянно сбилась на затылок. — Так это вы — Арамис?
— Я, — скромно сказал д'Артаньян, видя, что узнан.
— Черт возьми, как я вам благодарен!
— Вы знакомы? — изумился герцог.
— О да! Шевалье Арамис оказал мне неоценимую услугу, он, без преувеличения, спас мне жизнь…
— Какие пустяки, — сказал д'Артаньян. — Кучка трусливых мерзавцев, для которых было достаточно одного вида обнаженной шпаги…
— И тем не менее! Я ваш должник, шевалье! Лорд Винтер, барон Шеффилд не бросает слов на ветер… Но, господа, пойдемте, умоляю вас! Уже совсем светло, а вы, милорд, когда все в особняке проснутся, должны лежать в постели, словно и не уходили никуда… Поспешим же!
— Вы правы, — с большим неудовольствием сказал Бекингэм, которому определенно хотелось стоять на мосту, упиваться своим триумфом и сыпать напыщенными фразами. — Высшие соображения требуют…
Он с видимой неохотой опустил крышку ларца, спрятал его под плащ, и все трое пошли дальше. Д'Артаньяну привиделась некая грустная ирония судьбы в том, что они и по пути в Лувр, и возвращаясь оттуда, пересекали площадь Дофина…[27]
Оказавшись на том месте, где д'Артаньян первый раз увидел их ночью в сопровождении ветреной Констанции Бонасье, герцог Бекингэм решительно сказал:
— Думаю, здесь мы и расстанемся, шевалье. Благодарю вас за то, что сегодняшней ночью вы были для меня ангелом-хранителем…
— Не стоит благодарности, — сказал д'Артаньян с внезапно проснувшейся в нем гасконской гордостью. — В таком предприятии, как ваше, я всегда готов сопутствовать даже…
Он чуть не ляпнул «англичанину», но вовремя спохватился, торопливо закончив:
— …даже злейшему врагу…
— Но мы ведь с вами не враги?
«Интересные дела! — воскликнул мысленно д'Артаньян. — Англичанин ты или нет?» Но, обретя за последнее время кое-какое понятие о дипломатическом искусстве, он сказал непринужденно:
— О, разумеется, мы с вами друзья, милорд!
— Когда бы вы ни вступили на английскую землю, вы всегда найдете во мне друга и покровителя, — напыщенно произнес Бекингэм.