И, вообразите себе, милейший Ремпрант, я узнаю вдруг, что он уж лет с полсотни как помер! Меня взяла такая тоска и разочарование, я будто осиротел в одночасье… Знаете, что? Только не обижайтесь, право… По моему мнению, вам бы нужно взять себе имя поблагозвучнее, на манер всех этих итальянцев. Джотто, Леонардо, дель Сарто — так легко запомнить! А если вы и дальше будете зваться Римкрант… Рембрандт, то это никак за слух не зацепится. Возьмите да и наименуйтесь… скажем, Рембрачио. Отличие невелико, а запомнить гораздо легче. Сравните сами: где Рембрандт, а где Рембрачио!
— Я об этом подумаю, сударь, — вежливо согласился собеседник. — Простите за назойливость, но, быть может, нарисовать с вас настоящий портрет?
— Это как, цветными красками?
— Именно.
— Рисуйте, любезный Ремпрант! — решительно воскликнул д'Артаньян. — С меня еще никогда не рисовали портретов, особенно разноцветными красками. Вот удивятся в Париже!
Чуточку подумав, он решительно распустил завязки кошелька и стал выкладывать на стол золотые пистоли. Отсчитав пятьдесят монет, придвинул зазвеневшую кучку к юноше и спросил:
— Этого будет достаточно?
— О да, сударь! — у растроганного юноши даже слезы появились на глазах. — Вы — мой первый настоящий заказчик…
— Ну-ну, милейший, к чему эта влага? — сказал польщенный д'Артаньян с видом умудренного опытом человека. — Рисуйте, рисуйте. Потом пришлете портрет в Париж на улицу Могильщиков, номер одиннадцать.
«Ничего он не пришлет, конечно, — подумал д'Артаньян. — Пропьет со здешними краснощекими девицами. Ну ладно, как бы там ни было, я нашел неплохое применение пистолям принца Конде. Многие владетельные особы покровительствовали живописцам — короли, римские папы, герцоги. Грех отставать. Деньги все равно дармовые, а юнец, глядишь, не все пропьет, на краски останется. Д'Артаньян, покровитель живописцев, — это звучит. Это хороший тон. В Париже не грех и ввернуть в обществе, пусть знают, что я не только вино пью, в карты играю и на дуэлях дерусь…»
— Любезный господин Арамис, — вкрадчиво произнес кто-то над его плечом. — Не уделите ли мне несколько минут?
«Ага! — вскинулся д'Артаньян, словно пресловутые шилья впились-таки пониже спины. — Явились наконец!»
— Я вас покидаю, любезный Рембрандт, — сказал он собеседнику. — Пейте себе на здоровье, я за все уплатил… Желаю оседлать Фортуну!
— Спасибо, сударь! Портрет ваш я непременно пришлю…
— Ну как же, как же, я и не сомневаюсь… — благодушно сказал д'Артаньян, помахал ему рукой и отошел вслед за незнакомцем в надвинутой на глаза шляпе.