Энгельс – теоретик (Багатурия, Кедров) - страница 188

В работах о первоначальном христианстве («Бруно Бауэр и первоначальное христианство», «К истории первоначального христианства» и др.) Энгельс показал проявление процесса разложения античного мира и в идеологической сфере. Первоначальное христианство Энгельс рассматривал как религию рабов и угнетенных, возникшую в недрах мирового рабовладельческого государства, которое покорило сотни племен и народов, разрушило их традиционные условия жизни, их родовые и племенные связи, смешав их и низведя до жалкого состояния. Это было религиозное движение, возникшее на почве стихийного протеста против грубой эксплуатации, вопиющего социально-политического неравенства и невыносимых жизненных условий и отражавшее стремление обездоленных и угнетенных найти утешение от реальных страданий хотя бы в виде религиозных мечтаний об избавлении. Разношерстность социальных элементов, искавших выход в новой религии, обусловила ее космополитическую природу и превращение ее в мировую религию.

Предпосылки для появления христианства создавались не только усилением эксплуатации и социальными бедствиями, которые несли народам римские завоевания, но и неудачами попыток вооруженного сопротивления, поражениями восстаний рабов, в том числе и наиболее грандиозного из освободительных движений древности – восстания Спартака[482]. Энгельс отводил значительную роль борьбе рабов и вообще народным движениям в истории древнего мира. Он, однако, справедливо считал, что при всем их прогрессивном значении как фактора, ускорявшего общественное развитие, они сами по себе не могли разрушить рабовладельческую систему. Он писал, что «уничтожения рабства победоносным восстанием древний мир не знает»[483]. Одной из сторон объективной бесперспективности освободительного движения рабов и было распространение настроений безысходности среди тогдашних угнетенных, породивших надежды на избавление фантастическим путем.

Первоначальное христианство, поэтому, выражало не только чувства протеста против гнета, но и бессилие бороться против него земными средствами. Оно содержало в себе с самого начала элементы примирения с действительностью уже в силу того, что переносило идею социального переустройства в потусторонний мир[484]. Поэтому в ходе эволюции официальной христианской церкви не получили своего дальнейшего развития те революционные элементы, которые имелись в первоначальной христианской идеологии – мотивы противоборства злу, ненависть к существующему миру, стремление к социальному равенству, хилиастические мечтания. Зато именно эти элементы побуждали в средние века представителей радикальных еретических течений обращаться к раннему христианству и требовать очищения его от последующих искажений. Заложенные с самого начала в раннехристианской идеологии противоречия между революционными началами и тенденциями к пассивности во имя ожидания небесного избавления сделали неизбежным трансформацию христианства из религии угнетенных в религию, санкционирующую господство эксплуататорских классов, призывающую к покорности, к повиновению земному произволу и превратившую идею воздаяния как за зло, так и за добро в деморализирующую иллюзию, в средство отвлечения от реальной борьбы. Энгельс, однако, всегда подчеркивал различие между ранним и более поздним христианством. Он писал, что христианство периода своего зарождения «как небо от земли отличалось от позднейшей, зафиксированной в догматах мировой религии Никейского собора»