.
Поражение революции 1848 – 1849 гг. не сняло с повестки дня давно назревшей задачи объединения страны. В работе «Роль насилия в истории» Энгельс не только раскрыл экономические предпосылки (развитие капитализма, необходимость устранить преграды, ставившиеся этому процессу политической раздробленностью и т.д.) объединения, но и выяснил исторические обстоятельства, которые поставили Германию перед выбором пути осуществления этой национальной задачи: либо под гегемонией Пруссии или Австрии, либо в результате перевеса народно-демократических сил. Между тем для буржуазно-юнкерской историографии не существовало подобной альтернативы. Речь для нее могла идти только о победе Австрии или Пруссии. Энгельс же, в противоположность этому, не сбрасывал со счетов и возможность возобладания революционно-демократической тенденции в германском развитии.
Согласно Энгельсу, победа Пруссии была прежде всего плодом крушения германской революции, результатом трусости и половинчатости немецкой либеральной буржуазии, которая союзу с народными массами предпочла соглашение с юнкерско-монархическими кругами, капитуляцию перед Бисмарком.
Как пролетарский революционер, один из идейных руководителей немецкой социал-демократии Энгельс был последовательным противником политики Бисмарка, неоднократно клеймил ее в печати. Однако он сумел избежать односторонности в оценке исторической роли этого крупного политического деятеля. Энгельс не отрицал объективно прогрессивного характера объединения Германии «сверху», осуществленного Бисмарком. В этом отношении прусский министр-президент, позднее германский канцлер, действовал, подчеркивал Энгельс, как своего рода «душеприказчик» революции, осуществив юнкерско-бонапартистскими методами историческую задачу ликвидации унаследованного от средневековья партикуляризма[542]. В то же время Энгельс вскрыл всю юнкерскую ограниченность политики Бисмарка, непоследовательность в проведении им буржуазных преобразований. Он показал, что выполнение прогрессивной задачи сопровождалось контрреволюционными, династическими и агрессивными тенденциями (аннексия Эльзас-Лотарингии и т.д.). В годы имперского канцлерства Бисмарка его прогрессивная миссия оказалась исчерпанной, реакционные поползновения целиком возобладали, что нашло свое выражение в полицейской расправе с рабочим движением (исключительный закон против социалистов 1878 г.), в завоевательной внешней политике, гонке вооружений, колониальной горячке и т.д. «Бисмарк под конец становится реакционером, тупеет», – констатировал Энгельс