- Добрый вечер, Руслан. Хотя, не такой он уж и добрый.
- Здравствуйте Александр Вениаминович, - узнал я заведующего кафедрой. - Что случилось?
- Профессор Коржицкий скончался.
- Афанасий Митрофанович? - не поверил я своим ушам. - Да как же так? Мы же два дня назад с ним разговаривали - он был достаточно бодр.
- Это старик при тебе держался молодцом. На самом деле он уже вторую неделю как угасал на глазах.
- Какое горе! Афанасий Митрофанович был не просто моим наставником. Мы с ним дружили! Скажу больше - я считал его своим скульптурным отцом, если можно так выразиться. Все, что я умею - его заслуга! Он мне передал все, что сам знал.
- Знаю, Руслан. Ученик превзошел учителя! Он так гордился тобой. Ты для него тоже был, словно сын. Он в тебе души не чаял. Своих детей, как ты знаешь, бог ему не дал. Вот накопившуюся любовь старик на тебя и выплеснул...
Александр Вениаминович еще долго и много говорил теплых слов, но я его не слушал. Воспоминания последних встреч с профессором Коржицким проносились в моей памяти. А ведь он чувствовал, знал, что скоро уйдет - теперь я это понял. Провожая меня на стажировку, он прощался, словно мы больше не увидимся. Так и случилось.
Какой хороший был человек! Как же будет его не хватать! Сколько же всего мы не успели друг другу сказать! А ведь я ему инструменты из Франции в подарок везу. Господи, ну почему так тяжело, когда к тебе уходят наши близкие?
- Перед смертью он попросил напомнить тебе, чтобы не забывал контролировать мизинцем нажим скребка, - сказал завкафедрой. - Даже в такой момент старик не переставал думать о тебе и о любимой профессии.
- Спасибо, Александр Вениаминович. Вы извините, меня, пожалуйста, тяжело говорить, слезы наворачиваются, - сглотнув ком, ответил я.
- Понимаю, тебя, Руслан, крепись.
- Когда похороны?
- Послезавтрав три. Успеешь?
- Да. Я уже завтра буду в России.
- Ну, давай. Будем ждать тебя.
Еле продержался до конца разговора. Потом упал на кровать и зарыдал, как ребёнок, уткнувшись в подушку.
И сразу же позвонила Алёна.
Алена
Утро выдалось на редкость паршивым. И дело было не в тошноте, она отступала, стоило мне сделать глоток воды, а в том, что всю ночь я провела в раздумьях. Мне не давал покоя вчерашний разговор с Русланом. Такой холодной отстраненности я от него еще не слышала. Она больно резала по сердцу, заставляло его сжиматься в маленький комочек. Несколько десятков раз я снова и снова прокручивала свои слова и его ответы, понимая, что моя жизнь рушится. Руслан явно был недоволен этим известием, и это медленно убивало меня.