писал о том, что если бы кони могли изобразить своих богов, то
те наверняка имели бы гривы, хвосты и копыта. Судите сами, мог ли я после этого
всерьез верить в богов? Так что все упоминания о них в материнских письмах лишь
пробегал глазами… А зря. Но и об этом потом…
Тем не менее, я сразу понял,
что скрывается за словами матери об ее скором отшествии… И поспешил домой. Увы,
когда я приехал, ее уже месяц как не было в живых…
Несколько дней по приезде я
только и делал, что бродил по нашему дому и вспоминал, вспоминал... Да я был
уже взрослым человеком. Но тогда я чувствовал себя одиноким, покинутым
ребенком. Не раз я заходил в покои матери. Почему-то мне казалось, что она не
умерла, а просто отлучилась куда-то, но вот-вот снова вернется домой. Увы, из
той страны, куда ушла моя мать, не было возврата… И горше горького мне было
видеть покинутый ткацкий стан, аккуратно застеленное ложе с горкой пестрых
подушек, оставленный на столе свиток, так и оставшийся недочитанным… И
сознавать, что я опоздал - навсегда.
Потому-то я не сразу заметил
ЭТО. Странный знак, начертанный в головах ее ложа. Одна буква. Греческая «тау».
Или наша римская «т»>10. Но что она означала? Этого я никак не мог понять.
И долго и напрасно ломал голову, пытаясь понять, отчего этот знак появился над
изголовьем моей матери, и что он может означать.
А ведь разгадка была так
проста, так проста! Как проста истина. Только я в ту пору был слишком далек от
нее…
***
…Когда я наконец-то
успокоился, то решил навестить Аттилиев. Ведь это были давние друзья нашей
семьи. Мало того: единственная дочь Гая Аттилия Кальва>11 – Аттилия
Ромула (впрочем, близкие чаще звали ее просто Ромулой) - была моей невестой. А
я – ее женихом. Разумеется, этот выбор за нас сделали родители. В ту пору мне
было семь лет, а Ромуле едва исполнилось четыре года. А потом нас разлучили на
целых двенадцать лет… Мне оставалось лишь гадать, как сейчас выглядела моя
невеста… Впрочем, ее покойная мать, Марция Рема, была редкостной красавицей.
Отчего-то я был уверен, что моя невеста сейчас столь же прекрасна собой. И
очень хотел увидеть ее. Ведь сейчас во всем Риме у меня не было никого ближе,
чем эта девочка…нет, эта девушка – моя невеста Аттилия Ромула.
Каково же было мое изумление,
когда я переступил порог некогда шумного и роскошного дома Аттилия Кальва!
Сперва он показался мне нежилым. Куда девалась висевшая при входе клетка с
пестрым попугаем, который, раскачиваясь на жердочке, встречал каждого гостя
оглушительным криком: «пр-ривет»? И где чернокожий великан-привратник Африкан с
его добродушной физиономией и белозубой улыбкой во весь рот? Почему мозаичный
пол покрыт толстым слоем пыли и мусора? Почему…