Ни говоря ни слова, отец
Игнатий вышел, почти выбежал из храма.
***
Тем же вечером он сидел в
кабинете своего давнего друга, соборного настоятеля, отца Богдана Руденко, и
вел с ним задушевную беседу:
-Да ты не журись, друже. –
утешал его отец Богдан. – С кем не бывает…и конь о четырех ногах, а
спотыкается. Конечно, зря ты Владыке надерзил. Ну да ладно – Господь милостив.
А насчет этого отца Петра…помнишь, я еще когда тебя предупреждал – будь с ним
поосторожней. В тихом омуте сам знаешь кто водится… Тут мне моя бухгалтерша
сказала, что он отчего-то в последний месяц к уполномоченному зачастил…вот и
смекай, чего ради. Да, и среди Апостолов не без Иуды… Ну нехай! Перемелется,
мука будет. Главное, не отчаивайся. Не теряй надежды.
-Полно, отче. – тяжело вздохнул
отец Игнатий. – Не на что мне больше надеяться. Конченый я человек. Слышишь –
конченый…
***
Спустя час после этого
разговора, на вечерней службе, отец Игнатий в подряснике, без наперсного
креста, стоя на середине собора, читал шестопсалмие. А тамошние прихожане,
особенно пожилые люди, с удивлением смотрели на него, силясь понять, с чего бы
почтенный протоиерей, настоятель одного из городских храмов, вдруг угодил, так
сказать, из попов в дьячки. И, позабыв о молитве, шепотом делились своими
предположениями на сей счет.
Впрочем, следующий день принес
новую пищу для их пересудов. Потому что отец Игнатий вдруг исчез неведомо куда.
Он больше не появлялся ни в соборе, ни в каком-то другом из городских храмов.
Проходили дни, недели, месяцы, а об отце Игнатии не было, как говорится, ни
слуху, ни духу. Низложенный настоятель Свято-Лазаревской церкви пропал, будто
вовсе не бывал…и вскоре оказался забыт всеми. Впрочем, разве такая участь не
ждет со временем и каждого из нас?
***
А тем временем отец Игнатий,
по вековому обычаю русского человека, отчаянно, хотя и безуспешно, топил свое
горе в вине. Вскоре он стал завсегдатаем городских винно-водочных магазинов и
пивных ларьков, где обретал все новых собутыльников и товарищей по несчастью,
среди которых получил прозвище «батек». Впрочем, чаще всего отца Игнатия можно
было встретить в рюмочной под названием «Якорь», что стояла на самом берегу
реки Кузнечихи, отделявшей город Михайловск от его пригорода - Соломбалы. Это
питейное заведение называлось так не случайно. Потому что его посетителями были
по большей части моряки и работники расположенной по соседству с ним базы
тралфлота. Но отец Игнатий зачастил в «Якорь» отнюдь не из-за любви к морской
романтике. И не случайно там он всегда старался занять место у окна,
выходившего на реку Кузнечиху. Ведь отсюда он мог видеть высившийся над
деревьями, что росли на противоположном берегу реки, голубой шпиль колокольни
Свято-Лазаревской церкви. Дорога туда теперь была ему заказана. Но кто мог
отнять у него последнее утешение – смотреть на церковь, где он прослужил почти
двадцать лет, и возле которой теперь спала в могиле его Лизонька? И вспоминать
о ней…