А он живёт ведь теперь не в любимой Грузии, с её ещё не умершей патриархальностью, а в Париже – средоточии нового уклада, новой культуры. И жалуется, как там тяжело работать! А русские, мол, – вообще свиньи, изначально.
Это нынче политкорректно называется «сложный характер». А по простому – дерьмо.
Полез в источник, вернее, помойную яму, где нашел компромат на Иоселиани. Там этого кала – на год читать и отплевываться. Все сплетни из интернета, на всех мало–мальски известных людей. Стало противно: вот в чем интерес горожан. Перефразируя Камю: «они блудят и читают интернет».
Пришла весточка от Олега, летает, прочитал мой опус, хвалит. Обещал в конце месяца прилететь, заскочит в гости.
Больше отзывов пока нет. На проту-154 на новой ветке 20 постов, первые отзывы симмеров. Издательство молчит. Видать, в связи с кризисом, идёт переосмысление, и мой труд под него тоже подпадает.
Что будет покупать обыватель в период кризиса?
Мне кажется, любитель останется любителем и на интересную книгу пару сотен всегда найдет. Вопрос только: что считать книгой интересной? Донцову? Акунина?
Ночью проснулся и два часа думал обо всем этом.
Надя прослышала о предстоящей в 2010 году переписи населения и подталкивает меня устроиться где‑то там. Если не ходить по дворам, а сидеть в уголке с компьютером, то тысяч на 8–10 я бы согласился. Надо же как‑то зарабатывать, чтобы отдать долг.
А что я, собственно, умею? Ну, работать в Word, сочинять, редактировать и править документы, работать корректором, используя абсолютную, против 99,9% нынешнего населения, грамотность. Может, администрация и клюнет.
Читатели подталкивают меня писать мемуары. Енисейские мои воспоминания всем нравятся. Я подумаю об этом после того, как утрясется с новой книгой.
Надя приходила на обед. Узнавала насчет работы мне. Да уж: требуются не старше 35–40 лет, с дипломом по специальности. Я так полагаю, ещё и со знанием суахили, 5–го уровня, и с умением бегло читать ноты на арабском. А что: нынче безработица, выбирают, ковыряются…
Нет, никто не пишет на мыло. Всем некогда. Я начинаю тихонько беситься. Если бы это было первый или второй раз, а то ведь – пятая книга! И ведь последние опусы Дышев буквально выхватывал у меня сырыми. Я и рассолодел. А теперь бесюсь и потихоньку пью самогон, спасибо Вите.
Под глоточек алкоголя даже вздремнул, слушая сквозь сон старинные вальсы. Чуть озяб, очнулся, и легкий хмель прошел. Взялся за свои кухонные дела, приготовил ужин.
Пришла Надя, поели. Посмотрели «Папиных дочек», расселись по углам.
Никто не пишет, тишина. Правда, в Европе сейчас около 16 часов, писать будут или через час, или вечером, а прочитаю утром.