По залу пошел одобрительный людской гул. Все было против Алдана.
Прокурор:
Обвиняемый утверждает, что кухонный нож подбросил ему кто-то другой, истинный убийца. Однако на ноже только отпечатки подозреваемого гражданина Исмаилова А. Убийца, если бы таковой был, не стал бы проделывать долгий, опасный трюк. Зачем ему прятать нож? Вывозить тело, прятать его? Его могли обнаружить, его действиям могли помешать соседские собаки. Однако, собаки не лаяли, значит чужака не было.
Он после совершенного преступления, скрылся бы, оставил бы все на своих местах: и труп, и нож. Не понятен мотив мнимого убийцы, ничего из личных вещей, ценностей не тронуто. Убийство ради убийства? Ключ от дачи был только у обвиняемого, дубликаты находились в сейфе на работе. Никто другой не мог проникнуть на дачу, ворота были заперты. Так кто же этот убийца? Кто совершил преступление? Убийца и есть сам гражданин Исмаилов Алдан Аскарович.
По аудитории прошла волна негодования.
* * *
Сказать, что все эти годы Алдан понимал Аиду, или Аида понимала его, ничего не сказать. Со стороны все было благопристойно. В этом браке Алдана больше держал сын, он был благодарен ей за него. Аиду он вообще не мог прочувствовать, понять. Она сильно изменилась: внешне потучнела, внутренне истощилась.
– Ты меня никогда не любил и не полюбишь. Если хочешь, давай разойдемся, – будто зазубренное твердила она в моменты размолвок.
– Не надо так говорить, все у нас нормально, все наладится, найди себе занятие по душе, – отвечал ей Алдан.
Аида пыталась работать в школе, в училище, в институте, но нигде долго не задерживалась. Везде происходило одно и тоже: коллектив не тот, ее преследуют, ее не любят.
Атмосфера в доме накалялась. После долгих уговоров, бесед она успокаивалась. Для Алдана и Тимура это были всегда лучшие времена. Ее настроение не поддавалось прогнозу, иногда в минуты депрессии, она могла изречь «несусветное»:
– Если бы мы его не зачали, не мучилась бы так.
Свою жизнь она готова была сравнивать с каторгой. И виновниками этому были все.
Алдан понимал, что где-то она права. Прояви он стойкость той ночью, может, не было бы этих проблем. Однако она подарила ему сына. Этим он обязан ей. Иногда Алдан думал: «Может действительно, она не любила меня никогда, может в силу обстоятельств, ей нужен был только диплом, она не хотела заполучать меня. И забеременела не от желания, а случайно. У нее были свои планы на жизнь, свой парень – такая же натура, как она, свой круг, где она была бы понята и счастлива. Может, забрал я у нее это счастье. Счастье жизни, с ее колокольни, с ее мировоззрением и пирогами. Я живу той жизнью, которую выбрал, которую хочу, понимаю. Она же обязана жить по моим правилам, по моим понятиям и традициям. Может, ей претит такое положение вещей, эти заумные разговоры и рассуждения, этот этикет и правила, она действительно не знает, как в этой среде вести себя, не ее это среда».