– Второй шайтан [2] , – подумал старый аспид, – астапр-алла, спаси меня, Аллах. Спаси, астапр-алла, спаси меня, – не унимался бородатый «джигит» – наездник.
Петя стремглав стал сбегать с бугра, перерезая путь убегавшим. От визга и крика Пети вислоухий почувствовал испуг и резко рванул в сторону от него. И на этот раз скряга удержался в седле, видно хорошим наездником был в молодости.
Петя, войдя в раж и видя, что старик испугался, запищал еще истошнее. Теперь уже два дьяволенка преследовали грешную душу и бренное тело старика. Они уже, было, нагнали беглецов, как осел на бегу стал брыкаться задними копытами. Старик держался в седле как настоящий паладин. От брыкания осла на землю повалился баул. Из него рассыпалась долгожданная добыча. Освободившись от тюка, осел поскакал свободнее. Алдан с Петей прекратили преследование. Они взбежали на встречный холм, продолжая кричать и орать, затем начали прыгать и кувыркаться на земле. Старик бил осла, продолжая побег от чертей. Так, скачущий, он и исчез из виду.
Поняв, что старик не собирается возвращаться за потерянным тюком, "чертята" оприходовали его. Добыча была по-королевски богатой. Внутри басона оказались лепешки, брынза, масло, лук, чеснок, морковь. Все это они перенесли подальше от людей и зверей, в свое укромное жилище, надежно спрятали. Затем как баричи вдоволь откушали добытой пищи. Запасов им хватило надолго.
Домашним решили не говорить, не рассказывать о содеянном поступке-грабеже, так как могло обоим не поздоровиться.
Прибыв в свой аул, старик поведал о случившейся беде. Молва быстро разнеслась по округе. Никто не усомнился в происшедшем. На следующий день старик зарезал барана, приготовил большой казан шурпы и раздал аульчанам.
Старик-скряга потряс аул своим поступком. Он никогда не был щедрым, был очень вредным, постоянно ворчал и язвил, а добрым и мудрым, как полагается старцу, никогда не был.
После этого происшествия односельчане заметили, как старик изменился в лучшую сторону. Старик воспринял этот случай, как знак свыше. Он действительно был страшно, смертельно перепуган. Он не переставал благодарить Аллаха за свое спасение. О тюке он и не вспоминал, решив, что тюк выпал по воле Аллаха, и им он откупился от чертей.
– Они чуть не заскочили мне на шею, – говорил он, – и я чуть не подарил, не отдал им свою жизнь.
Это место старик объезжал и никогда больше не ездил по этой дороге, вдоль двух холмов.
* * *
Большая беда бесчинствовала, бродила по земле, со страшной силой поглощая человеческие жизни. Аулы, селения, города отправляли своих отцов, мужей, сынов и дочерей в неизвестную страшную даль. Тревога, безысходность, стали неотъемлемой спутницей жизни людей.