* * *
«Я люблю ее! Да люблю! Что эта юная дева может знать о любви? Совершенно ничего. Влюбилась в хулигана, в боксера. Что он из себя представляет? Может быть, что-то и представляет.
Заморочил голову – груда мышц. Мое милое создание, что ты можешь знать о любви? Что? Знала бы ты, что тебя ждет впереди, если во время не отрезвеешь и не уйдешь от него.
Молодуха, молодуха, что ты можешь знать о жизни?
Губишь ее вот так запросто. Любовь, любовь. Любовь глупа – полюбишь и козла!
Как, как ей раскрыть глаза на это. Милая. Нежная моя. Она моя, она создана для меня.
Нет, нахрапом здесь брать нельзя. Надо проявить такт и терпение.
Будь рассудителен, Мейрам! Будь любезен. Забудь свои капризы. Нет недоступных крепостей. Любую крепость можно покорить длительной осадой.
Удачи тебе, Мейрам. Не отступай. Да, ты, я вижу, по уши влюблен. Да, да, влюблен! Я люблю тебя, Анелия! Ты будешь моей. Ты обязательно, рано или поздно будешь моей.
Мне, кажется, она любит меня. Только скрывает это тщательно, маскирует. Как она зачарованно смотрела на меня в первый раз. Дурак, сам все испортил». – Мейрам был влюблен, он не спал еще долго. Светлые чувства не давали покоя, только не дано было ему проявить, высветить их так же ярко, красиво, сильно. Душа его, дала чувствам, совсем другое преломление.
Мейрам выдержал без Анелии неделю. Он не стал приходить в общежитие, но регулярно, каждые три дня через посыльного передавал букет гвоздик. Посыльный не говорил, кому он предназначается, говорил только от кого цветы. Подруг Анелии это забавляло.
– Уж лучше бы печенье, пироги присылал, – пробурчала Дарья, – слаще жилось бы. Что девчонки, может, торговать цветами будем?!
Мейрам стал появляться на этаже исторического факультета. Он не подходил к Анелии, только кивал ей головой. Она не реагировала на его кивки. К нему подходили ее подруги, им было жаль влюбленного "горемыку". Ничего поделать подруги не могли. Они знали одно – тот, кто испытал чары Анелии, пропащая душа! И соблазнять его было занятием бесполезным, никого, кроме Анелии, он больше замечать и видеть не будет.
– Подошла бы, Анелия, поддержала мужичка-то, – не переставала совестить Дарья, – высохнет, ой высохнет мужичок-то.
– Тряпка – не тряпка, мужик – не мужик, нюня – не нюня! Зануда! Да, да, зануда – не дай бог жить с таким-то, – перебила Дарью Людмила, – правильно делаешь, что не подходишь! Поволочится, поволочится, да и отстанет. Нет, точно, ненормальный какой-то. А я его соблазнить хотела, вдруг, думаю, женится на мне. Родители-то у него знатные. Да, нет, не нужен он мне такой – зануда бесхребетный! – сделала вывод Людмила.