– Я говорю ужасные вещи, – сказал я.
– Конечно, ужасные. А как же ваша жена?
Я пожал плечами.
– При чем здесь жена?
– Как при чем? Ведь это предательство.
– Нет, это просто попытка измены. Точнее, легкомысленная склонность к супружеской неверности.
– Кошмар. Это как-то не вяжется с вашим светлым обликом.
– А вот светлый облик – это тонко подмечено. Браво. Отдельное спасибо.
Она возмущалась с легкой улыбкой на губах – но при этом несомненно возмущалась. Я отчего-то испытал чувство необыкновенного подъема.
– Можно, я спрошу у тебя о том, о чем вчера мне страшно было подумать?
– Это не заставит меня краснеть?
– Когда ты краснеешь, выглядишь просто очаровательно. Тебе это идет.
Она залилась здоровым румянцем, будто прошлась по морозцу.
– Я спрашиваю. Ты готова услышать мой вопрос? Спрашиваю. А я тебе нравлюсь? Вообще, какие чувства ты испытываешь ко мне?
Маруся задумалась.
– Я испытываю к вам самые лучшие чувства. Но, мне кажется, между нами не может быть любви.
Последнее слово она выговорила с легкой запинкой.
– Ты уже думала об этом?
Она кивнула:
– Не специально. Оно само думалось.
Некоторое время мы шли молча. Наконец она сформулировала:
– Вы все меньше и меньше вписываетесь в мои представления об идеальном муже, но нравитесь при этом все больше и больше…
– Ангел мой! – воскликнул я, неизвестно чем окрыленный. – Разве идеальный муж может быть идеалом женщины? Идеальный муж ограничен рамками семьи, живет исключительно ее интересами, окруженный выводком…
Тут я скопировал походку гусыни и постные физии ее перезревающих дочурок. Беглая улыбка Маруси подтвердила, что я исполнил шарж блистательно. После чего невозмутимо, и в то же время с пафосом (очень сложная интонация!) продолжил:
– Я же – гражданин Вселенной, мое амплуа – идеальный мужчина. Чем старше идеальный мужчина, тем более он соответствует номинации идеальный муж. И наоборот. Поэтому я считаю, что тебе просто повезло: в твои-то двадцать встретить всего-навсего пятидесятилетнего…
– Я просто счастлива, – промолвила моя радость, заливаясь тихим смехом.
– Иронии, на мой вкус, многовато, – сказал я тоном директора гимназии для девочек.
– Хорошо: вы мой герой. Исключительный мужчина.
– Уже лучше.
Теперь я был глупым самцом Бельмондо.
– Настолько исключительный, что явно не для меня, простой смертной.
– Зачем же так горячиться? От исключительной женщины слышу.
– Нет, я куда более заурядна, чем вы. К сожалению.
– К счастью, я знаю тебе цену. Женщина, которая питает ко мне слабость, не может быть недостойной особью. У тебя только один крупный недостаток: твоя дурацкая молодость. Но этот недостаток, поверь мне, исключительно быстро проходит.