Замедлится на оголенном склоне,
Мелькнет меж околдованных берез
И… пропадет опять в лесах таежных
Незнаемой полночной стороны,
Влекомый вдаль рукой людей надежных
Из мест, где предки их погребены.
От половецких бешеных набегов,
От княжеских усобиц, от войны…
Ползет обоз усталый диким брегом,
Туда, где клики смерти не слышны.
Где только крик оратая и слышен,
Где пал веселый, жженых корчей гарь,
Где новой нивы каравай так пышен,
Где жизнь в трудах и радостях – как встарь.
Где князь Андрей всем им – крещеным людям –
Обетовал двенадцать лет, как есть,
Безданно ладить пашни. Роздал ссуды
Инвентарем, скотиной. Сам же сесть
На скудный стол владимирский решился,
Подале от полуденных тревог –
От Киева, где шлейф кровавый вился
Семейных свар (кто с ними сладить мог?).
Уходит день. Под сенью золотою
В час предзакатный молкнут голоса;
Глубокою щемящей немотою
Налиты просветленные леса;
Сквозь вязь ветвей синеет неба купол,
Полна листвой опавшей колея,
И солнца свет расчетливо и скупо
Поит теплом нечастые поля.
От колеи тропа бежит неровно,
Отмеченная лапником седым –
Починок [94] – свежеструганные бревна,
Над избами курными сизый дым.
Волоковые окна (в три ладони)
Затянуты в преддверье холодов.
Край здесь суров, и вряд ли посторонний
Заглянет без нужды под этот кров.
На горку слег [95] взбирается и слазит,
Резвясь, орава шустрая ребят.
У вкопанной намедни коновязи
Две лошаденки крепкие стоят;
Недалеко, за хвойным перелеском,
Совсем недавно смолкли топоры;
Там бились о сырую землю с треском
Могучих елей пышные шатры.
Еще не все устроены подворья,
Щетинится кой-где дрекольем тын [96] .
Зато под пашню посекли проворно
Сосны под двести с лишком десятин [97] .
6. «Хочу я изукрасить эту землю…»
– Ты кликнул ли Моизича [98] , Прокопий?
– Он ждет в сенях, мой княже, и давно.
Вечор вернулся только и торопит…
– А сполнил ли, что было мной дано?
– Кажись, все сполнил – с ним с десяток фрягов [99] ».
– Так входят пусть. Их испрошу я сам.
Коли уменье их Руси во благо,
Не поскуплюсь – сторицей им воздам.
Через какой-то малый промежуток
Пред князем гурт заморских мастеров
Стоял настороже, смирен и чуток,
Не ведая, каких им ждать даров.
Войдя, недружно так перекрестились
Латинскою манерою. Затем
Опять недружно как-то поклонились
И замерли. – А вот я вам повем,
Зачем вас звал, – промолвил князь с улыбкой, –
А вы мне сказ о ваших чудесах
Предивных поднесете (князь не шибко,
Но разумел во фряжских словесах).
– Хочу я изукрасить эту землю
Не хуже тех полуденных земель,
Что, цесарям своим и Богу внемля,
Издревле там во славе и досель.
Моизич вывел коротышку фряга