Она сильно сдала за последние годы. Не тронула седина роскошные темные волосы, не обрюзгла статная фигура – даже после рождения троих детей. Все было внутри – седина, боль, усталость души. Иногда ей казалось, что при всей тяжести доли кифэйской – ее тяжела как-то по-особому. Все началось с Петра. Когда ей показали его в числе пяти прочих – он зацепил сразу. Мрачным взглядом светло-голубых глаз, непокорным вихром соломенных волос, неуступчиво поджатыми губами. Ей, с ее цыганской внешностью, эта светлость во всем казалось необычной, волнующей. А еще в нем чувствовалась какая-то первозданная мощь. Только потом она узнала, что так выгладит своеобразная харизма Роксов. И что эта его суровость и неуступчивость – она не кажущаяся. Это часть его натуры. Он и был таким – молчаливым, неразговорчивым, всегда серьезным. Лишь на прикосновения никогда не скупился – обнять ему было проще, чем сказать.
Их развело далеко, очень далеко. Мало того, что на разные края континента, так еще и в места дикие, дремучие. Впрочем, этому ли удивляться? Ведь не Альфаиры они. Он – Рокс, она – Водзар. Но все затмевало то, что натальную карту им дали на троих детей. Как она была рада. Рада и горда.
Рождение третьего сына ее подкосило. В тот момент, когда, после всех ее мучений, акушерка Елена Ивановна Атчытагын, обтерев младенца, издавшего вполне себе громкий крик, довольно сказала ей:
- Богатыр, Варвара-нны. Красавец.
А она зарыдала. Богатыр. Три ребенка. Три! И ни одной дочки. Даже на руки брать сына не хотела. Потом оттаяла, конечно, сердце материнское не обманешь. Но когда отдавала сына мужу – ни слезинки не пролила. А потом еще на два года – в тоску черную, махровую. А в озере стала болеть и умирать рыба, обмелели и сверх обычного заилились берега. Тогда ее все та же Елена Ивановна встряхнула.
- Нельзя так, Сууг-нияси. Рыба мрет, вода плохая. Люди скоро помирать начнут. Плохо, сильно плохо.
Пришлось карабкаться из зыбкого морока тоски. Пришлось. Ведь она же Хозяйка воды. Но как же тяжко одной-то... Три ребенка. Три сына. Три богатыра.
Надеялась, что старшие... Альфаиры... Чем Квинтум не шутит? А вдруг окажутся рядом с ней?.. И тут ее судьба обделила, обидела. Мальчишки выросли, прошли инициацию и остались там – далеко, за Уралом, рядом с отцом. Ну, для нее, живущей на крайнем востоке континента это казалось рядом. Рядом с отцом, далеко от нее.
Асхату уже восемь. Она не видела его ни разу с тех пор. Помнит годовалым. Вспоминает последний разговор с мужем – выспрашивала Петра, какой теперь Асхат.