- Напрасно отказываетесь, дамочки. Хороший табак, - глаза хозяина яхты заметно посветлели и приобрели задумчивую мечтательность.
– Ленивец… - добродушно проворчал он. – Эх, Жанна, ну какой из меня ленивец? Ты видела, какие у них ручищи?
- Вот-вот, в точности как у тебя! Загребущие… Весь город своими бензоколонками опутал!
- Это бизнес, Жанна. Бизнес. А, хорошо… - Герман чуть привстал, внимательно оглядел горизонт.
– Хорошо! – повторил он. - Так бы и шел под парусами. Далеко… Хочу в Ниццу перебираться, морскую яхту брать. И в кругосветку. Полгода в море. Девятый вал, шторм… Жанночка, пойдешь со мной в кругосветку?
- Пойду! Как собачка побегу. На край света. У Жанночки пока еще крыша не съехала с тобой вокруг шарика крутиться. Под парусами. Возьми вон, ленивца с собой, научи его трубку курить, и плывите себе на здоровье…
Ольга прыснула от смеха, представив подобную картину.
- Зря, Жанна, - Герман даже не улыбнулся, задумчиво выпуская сизый дым. – Не романтичная ты. И балет не любишь…
- Не люблю! – она грациозно двинулась к нему. – Зато я люблю тебя! – присела к нему на колени и прижала его голову к своей груди. – Тебя, тебя… ленивца, - горячим поцелуем впилась в губы.
Чуть отдышавшись и заново набив трубку волшебным зельем, кормчий, одной рукой держась за румпель руля, другой обнимая прекрасную Венеру, рассказывал внимательно слушавшей его Ольге:
- Я и говорю ему: давай соберемся вместе, возьмем палатку, кеды, встретим вечернюю зорьку. Костер, рыбалка, необитаемый остров. А он мне – невеста, невеста… Оля, Оленька… - смешно передразнил Антона. - Бери, говорю, красавицу с собой, я хоть заценю.
- Ну что, заценил? – Антон, улыбаясь, слушал откровения старого друга.
- Заценил! Вот я считаю, такие они, невесты, и должны быть. Чтобы без компромисса и обмана. Чтобы надежда и опора. Чтобы… не жить без нее, чтобы на руках носить, чтобы швырнуть к ее ногам все, что у тебя есть! Только яхту себе оставить. Да море, да солнце, да ветер… Остального не жалко. Правда, Жанна? - Германа несло, глаза яростно сверкали.
- Какой ты у меня… романтик, - она с иронией смотрела в его разгоряченное лицо. – А табачок гавайский? Не жалко?
- Табак не отдам. Он мне душу согревает, тело расслабляет, мысли проясняет.
- А невеста тебя не согревает? Эх ты, балабол. Ленивец… - она со смехом зачерпнула забортной воды и с веселым визгом окатила голову размечтавшегося философа. Вскочила, запустив пальцы в мокрые волосы Германа, другой рукой сдавливая ему шею, а коленом уперевшись в живот незадачливого капитана. Фуражка слетела за борт и, качаясь на волнах, торопливо исчезала за кормой.