- Он красивый, мама! Я думала в какого-нибудь дохлого очкарика влюбится. А она… Ну, Оля! Отхватила себе красавчика… - с завистью протянула младшая сестра. – В город уеду, себе такого же найду.
- Аня! Ну не стыдно? Что о тебе Антон подумает?
- Он теперь наш родственник! Какая разница, что он там обо мне подумает? – она игриво блеснула глазами. – Красавчик!
Так весело переговариваясь, распаковывали сумки. Дима, тронутый добросердечным приемом, вышел на улицу. Закурил сигарету, сел на ступеньки крыльца, задумался глубоко. Надо было привыкать к новой роли…
Напоив чаем, отправили дорогих гостей отдыхать после дальней дороги. В спальне стояла широкая кровать и бесчисленное количество книжных полок.
- И ты все это прочитала? – удивился Дима.
- Да. Кое-какие книги несколько раз, – Ольга напряженно смотрела на него. - Нам придется спать вместе. Я как-то об этом не подумала.
- Ну и что? Ты меня стесняешься?
- Нет, Дима! – она взглянула в его глаза. – Но я очень прошу тебя…
- Оля! За кого ты меня принимаешь?
- И все-таки…
- Ну почему ты не веришь мне? Почему?
- Я верю… - она опустила глаза. – Располагайся, - кивнула на расстеленную постель. – Я скоро приду.
Когда она вернулась, он уже крепко спал.
После обеда выспавшихся молодых отправили в сельмаг, закупить спиртного и разных продуктов к вечернему пиршеству. В доме уже все жарилось, парилось, готовилось. Аня, в пестром фартуке и белом платке, повязанном так, чтобы всем были видны новые рубиновые сережки, раскрасневшейся фурией, летала по дому. Гремела кастрюлями, выбегала во двор, спускалась в погреб, радостно напевая что-то. Весть о возвращении Ольги уже облетела село.
В сельском магазине девушки-продавщицы весело щебетали с Ольгой, с неподдельным интересом поглядывая в сторону ее жениха.
Дима выносил многочисленные покупки и ящики с водкой, и аккуратно укладывал в багажник «Спринтера». Даже запыхался немного. Сел на лежащее рядом бревно, закурил, поджидая Ольгу.
Внезапно перед ним возникли трое неопределенного возраста, плохо одетые, нетрезвые мужчины. Они дружелюбно смотрели на него и, видимо, хотели о чем-то попросить. Наконец один из них, слегка пошатываясь, подошел к нему.
- Слушай друг, дай денег, а? – человек с извинением глядел на Диму.
- А сколько надо?
- Ну, хотя бы тысяч двенадцать, а? Пожалуйста!
- Так водка же в два раза дороже стоит?
- О, водка… Дорого. Мы у Кузьминичны самогон берем. Двенадцать тысяч поллитра, - он вытащил из кармана полупустую бутылку с чем-то мутно-желтым внутри.
- Ну-ка, дай! – Дима понюхал странную жидкость, сильно пахнущую кислой сивухой и уксусом. – Ну и гадость вы пьете, мужики! – вылил все на землю.