Да и здесь в этом доме, в этой дорогой ему семье, он испытывал те же ощущения добросердечности и приветливости. Он смотрел на ее родителей и удивлялся как они ласково и мягко смотрят друг на друга, радушно и внимательно относятся к людям.
Дима вышел, сел на крылечке. Долго сидел, курил, пытаясь разобраться в своих чувствах, что-то понять… Ничего в голову не приходило. Он просто сидел и смотрел в ночное небо, в еле различимый горизонт. Напряженно вглядывался в далекие блуждающие огоньки, мигающие яркими удаляющимися точками.
Впечатление душевного праздника разливалось внутри. Даже уходить, почему-то, не хотелось. Дорогие минуты…
Вышла Анюта, присела рядом.
- Чего ты тут делаешь, Дима? Она ждет тебя!
- Да, Анечка! Ждет! Спасибо тебе… - положил руку на ее плечо. – Если бы не Феодосий…
- Нет, Дима! Это все ваша любовь! Ну, иди, иди уже… - она сильно толкнула его кулачками. – Береги Ольгу!
Он немного постоял перед дверью. Прислушивался, не решаясь войти. В спальне стояла безмолвная тишина. Вздохнул глубоко, почувствовал, как встрепенулось сердце, душа зажглась, загорелась, и вошел, не думая ни о чем…
Глава восьмая
- Дима? Димочка, это ты? Живой, здоровый? Не раненный? - встревоженный женский голос скороговоркой раздавался в телефонной трубке.
- Я, Марина! У меня все нормально! Как вы там? – Дима с раннего утра уехал в райцентр, и с почтамта звонил жене Черкеса.
Все-таки ее телефон уже не должны были прослушивать. После гибели мужа она долго не могла прийти в себя. Они с Валькой каждый день приезжали к ней. Ребенка на всякий случай отправили к ее родителям в другой город, а перед домом всю ночь дежурила машина с двумя бойцами, и двое находились внутри, вместе с прислугой.
Через несколько дней, немного успокоившись, Марина начала оформлять визу и вид на жительство в Испании, где у Черкеса была куплена роскошная вилла у моря.
- Я не могу жить в этой стране! – устало говорила она. – Я всего боюсь! Боюсь за своего ребенка, за своих родителей, за себя, наконец… Боюсь выходить в город, на улицу, в магазин. Я устала от агрессивных взглядов, хамства, хмурых неприветливых лиц!
А соседи? Либо спекулянты, барыги, ни о чем кроме своих прибылей не думающие, либо вороватые подлые чиновники, либо менты – твари продажные. Чуть урвали копейку – строят, строят, строят… Себе, детям, родственникам. Все им мало, как с цепи сорвались!
В глазах, кроме денег, ничего нет. И жены у них… Одного поля ягоды! Друг перед другом выделываются, у кого шмотка, или муж, или машина круче. А в душе все сгнило давно!