– Деньги, – повторил он, обдав Фрола тяжелым запахом тухлятины. – Они мои. Я подставлял за них башку под пули. А что сделал ты, паренек? Что ты сделал, чтобы заслужить эти деньги?
– Я?.. – Фрол лежал под тяжелым ботинком темного человека, как полураздавленный червь. – Ни… чего…
– Верно, ничего, – усмехнулся темный человек.
– Фрол! – громко окликнул знакомый голос. – Фрол, это ты?
Тяжесть от ботинка, опущенного на спину, исчезла. Фрол повернул голову и увидел Егора Соболева.
– Ты чего тут разлегся? – воскликнул Егор и протянул ему руку.
Фрол схватился за руку приятеля и тяжело поднялся на ноги.
– А где… этот? – обескураженно спросил он.
– Кто? – не понял Егор.
Фрол недоверчиво посмотрел на него и уточнил:
– Ты что, никого здесь не видел?
Егор покачал головой:
– Нет. Ты лежал на земле и что-то бормотал. А что случилось-то?
– Ничего, – тихо ответил Фрол. – Я просто… упал.
Егор опустил руку ему на плечо и проговорил с усмешкой:
– Надо крепче стоять на ногах, Фрол. В следующий раз меня может не оказаться рядом.
– Да… – пробормотал Фрол. – Просто сегодня… – Он осекся.
– Был тяжелый день, – закончил за него Соболев. – Ничего. Утро вечера мудренее. Иди домой, Фрол. Иди домой.
19
На улице стало совсем темно. Алешка освещал дорогу маленьким фонариком, но Анна могла бы дойти до дома и с закрытыми глазами. Под глазом у Алешки темнел синяк. Разбитая нижняя губа набрякла. Анна говорила с сыном взволнованно-раздраженным голосом, хотя отлично понимала, что все ее слова пусты и несправедливы.
– Алеша, я же просила тебя больше не драться! Ну зачем ты опять?
– Так не я начал, – угрюмо отозвался сын.
– Неважно.
– Для тебя неважно, а для меня важно. Я защищался, – он с обидой взглянул на мать. – Ты же сама говорила, что я должен защищаться. Почему ты меня ругаешь?
Анна вздохнула.
– Ну хорошо. Допустим. Но ведь они всего лишь обзывали тебя. Ты мог ответить тем же. Зачем было пускать в ход кулаки?
Алешка пару секунд помолчал, а потом сказал:
– Мам, они сказали, что ты ведьма. И что тебя надо убить. И меня тоже, потому что я сатаненок.
Анна остановилась. Алешка тоже.
– Почему ты не пожаловался учительнице? – спросила она.
Он молчал.
– Алеша, почему ты не рассказал все это учительнице? – повторила мать.
Сын вздохнул, посмотрел ей в глаза и устало произнес:
– Мам, ты правда не понимаешь?
– Что я должна понять?
На лице Алеши появилось такое выражение, словно он вдруг превратился во взрослого, мудрого и серьезного, а его мать – в маленькую, неразумную и наивную девочку.
– Думаешь, учительница не знает? Все знают, и она знает.