– Иван ищет нас, – говорит Майнхард за моей спиной. – Штурмовики сообщили о наших позициях. Теперь они знают, где мы, и наверняка будут посещать нас чаще.
Мы наблюдаем, как он медленно удаляется и в отдалении сбрасывает свои осветительные бомбы. Потом слышны взрывы его бомб. Сегодня был бурный день. Я устал как собака. Так как мне сегодня не нужно идти в караул, я могу спать до шести утра.
13 ноября. Погода почти не изменилась. Холодно и сухо, где-то пятнадцать градусов мороза. Говорят, что русские каждый день атакуют наш участок фронта. Перед атакой они проводят мощную артподготовку из тяжелых орудий. Но мы всегда отбивали эти атаки. Правда, наши потери высоки. От нашего эскадрона на передовой находятся только восемнадцать человек. Весь полк преобразован в одну боевую группу, которую перебрасывают на те участки фронта, где она более всего нужна. Горячую еду и боеприпасы подвозят, если это только возможно, каждый день. Кроме повара, унтер-офицера Винтера, с машинами всегда приезжает санитар и два водителя. Каждый раз требуются два добровольца, которые помогали бы разносить кухонные бачки с едой. Кюппер и я вызвались на эту работу еще вчера вечером, так как каждый бункер выделяет людей на это по очереди, и пришел черед как раз нашего бункера.
Когда стало уже почти совсем темно, мы выезжаем на транспортере «Штайр-70» с откидным верхом и полуторатонном полноприводном «Опеле-Блице» с кузовом под брезентом. Мы едем, пока это возможно, со слабым светом затемненных фар, сквозь темноту. Повар знает дорогу, но заявляет, что в Сталинграде не может быть и речи о переднем крае обороны, потому что линия фронта в руинах города меняется практически каждый час. Вчера наши находились на участке так называемой «теннисной ракетки». Русские защищают там химический завод и образовали плацдарм. – Нам нужно спросить дорогу, – говорит нам унтер-офицер Винтер.
Ну, тогда вперед! – Мы можем только надеяться, что мы найдем их как можно быстрее.
Мы едем по шоссе, пользуясь только лунным светом. Машины едут нам навстречу или перегоняют нас. На правой стороне железнодорожная линия, которая ведет от Калача в Сталинград. Немного дальше станции Воропоново сворачиваем налево, проезжаем несколько километров и оказываемся уже в развалинах города. Мы едем среди неглубоких воронок и куч щебенки, объезжая завалы битого кирпича и опрокинутые телеграфные столбы. Густой едкий дым все еще тлеющих пожарищ мешает нам дышать, слева и справа виднеются обгоревшие обломки разной военной техники. Наш водитель медленно и только зигзагами ведет машину к какому-то леску или парку.