- Бабушка, а почему ты его лечишь? Он же человек, - спросила в один из перерывов Милёна.
- Глупая, посмотри на его ауру, какой же он человек? - недовольно ответила Жизнемира.
- Ой, как же так? Кто же он?
- Он друид, из Посвященных.
- А где же он был все это время?
- Вот очнется, сама у него спросишь...
- А он очнется? - спросила девушка.
- Ну, если до сих пор не умер, значит, жить будет. Посвященного не так просто убить, его хранит сам Лес.
- У него аура порвана, и во многих местах темные пятна! - констатировала девочка с гордым видом.
- Смотри глубже. Видишь, все связи нарушены, если их не восстановить, начнет отмирать и тело. Только тело у него мудрёное, совсем не похожее на наши.
- Ты про его рост и мускулы?
- Эх, молодость, молодость. Ну, причем тут его мускулы? Что ты смотришь на всякую чушь? - недовольно проговорила Жизнемира, - смотри, от солнечного узла - световая дорожка к голове и рукам, у друидов такого не бывает. А голова темная. Ничего не видно. И прочитать его воспоминания не могу. Ну-ка, сама попробуй.
- Я пробовала, - смущенно проговорила Милёна.
- И это он без памяти лежит, читаться должен, как солнечная поляна. Кто-то ему защиту поставил! - не обращая внимания на ответ Милены, рассуждала Жизнемира.
- Кольчуга у него чудная. Легкая, совсем ненастоящая. Зачем он ее таскал? - продолжала Милёна, перебирая одежду парня.
- Это наследие Древних, - пояснила Жизнемира, - мифриловая. Самое прочное вещество на свете. Унеси все в кладовку и сюда приходи.
Когда Милёна пришла, Жизнемира сказала:
- Зови дядьку Боромира, будем резать нарыв на шее, ты не удержишь!
- Но, он же спокойно лежит, без памяти он!
- Беги! Не разговаривай... - Женщина повысила голос.
Милёна метнулась на улицу, если бабушка повысила голос, значит, дело - действительно плохо. Когда Милёна пришла с Боромиром, Жизнемира уже разложила инструмент и готовилась провести операцию.
- Что случилось? - спросил, войдя, Боромир.
- Не знаю пока. На шее у парня опухоль чернеет. Вот, уже и уха не видно. Причем очень уж резко оно пухнуть стало. Боюсь, что там яд. Давай, держи его. Как бы ни стал дергаться! - пояснила Жизнемира, показывая темно-малиновую опухоль у парня на шее.
Операцию Жизнемира провела умело и быстро. Из раны вытекло много гноя и запекшейся крови. Причем пришлось резать опухоль довольно глубоко, так как куски мертвой плоти, вываливающиеся из раны, были величиной с горошину. Парень несколько раз дергался, но это были нервные конвульсии измученного тела.
А потом потянулись дни, похожие друг на друга. Парень лежал, не приходя в сознание. Милёна кормила его через трубочку сиропами, которые готовила вместе с Жизнемирой. Девушке нравилось ухаживать за парнем. Он был не такой, как другие. Правильные черты лица, светлые волосы - все говорило о том, что он из Посвященных. Вот только мускулы на его теле становились все меньше и меньше. Было такое ощущение, что он сам себя съедал изнутри. Это очень беспокоило девушку.