Я широко, победно улыбнулся. Есть! С первой стрелы – да я Робин Гуд!
Вторник, 23 августа 1977 года, вечер
Москва, Павелецкий вокзал
В прокуренную каморку, на двери которой висело "Помощник коменданта", я зашел уверенно и во всеоружии. Нет, огнестрел был припрятан, зато рука, засунутая в сумку, сжимала бутылку нездешних форм. Настоящий высококачественный кьянти "Руффино" этим маем каким-то чудом добрался до прилавка гастронома "Стрела" и там завис, не вызывая никакого интереса у постоянных посетителей. Увидев его, я ошеломленно поморгал и метнулся за деньгами, а, вернувшись, упросил одного из стоящих в очереди бухариков взять на меня сразу три. Очередь весело погоготала, комментируя заявку от комсомола, продавщица деликатно оглохла, и вот теперь я готов коррумпировать.
Офицер затравленно посмотрел на очередного просителя, и я его прекрасно понимал: за те полтора часа, что пришлось простоять в очереди в душном коридоре, кто только сюда не заходил: и распаленный полковник-гипертоник, чей мощный рык был прекрасно слышен сквозь закрытую дверь, и мамаши с орущими младенцами, и табуны молодых лейтенантов. И всем было надо от него билетов. Срочно! В конце августа! Из Москвы!
Я поставил оплетенную соломой пузатую бутылку на край стола, этикеткой от себя, и нагловато улыбнулся.
— Товарищ капитан, очень, очень надо. От команды отстал, мне тренер голову свернет, если я на позицию не выйду… — и я тряхнул чехлом с луком. — Пожалуйста, помогите, я от ЦСКА выступаю…
— Ни фига себе, молодеж дает, — воскликнул на глазах оживший капитан, и ловким отработанным движением засунул презент в тумбу. Посмотрел на меня с веселой приязнью. — Куда и сколько?
— Да один любой, на ставропольский, на сегодня, — я радостно поддернул сумку и чертыхнулся про себя, услышав, как глухо стукнулся пистолет о рукоять кинжала.
— Садись, — кивнул он в сторону стула, и взялся за телефонную трубку. — Ритуля-красуля, посмотри мне из брони один на сегодня на семьдесят седьмой…
Ожидая ответа, он механически постукивал кончиком карандаша по столу, я же, расслабившись, наблюдал, как, извиваясь, поднимается к давно небеленому потолку струйка дыма от положенной на край пепельницы сигареты.
Все, вроде, в порядке. В САВАК весточку закинул, афганскому послу – тоже, прямо на кухню. По идее, должно хватить. До верхов точно дойдет, иранец – один из многочисленных племянников главы САВАКА Нассири, посол Афганистана в Москве – шурин Дауд-хана. А как отрабатывать такую информацию и там, и там, знают хорошо.
Афганский лидер уже четыре года сидит как на вулкане: мятежи и попытки переворотов идут косяком, причем все со стороны проамериканских и клерикальных группировок. Не любят они "красного принца" за тесные связи с СССР, непокорность и реформы. А теперь еще и леваки зашевелились. Чем это все само по себе закончится – мне известно. Вот пусть заинтересованные стороны, сам сардар Дауд да шах Ирана, уже инвестировавший в соседа почти миллиард долларов, и стабилизируют ситуацию. Сохранение там статус-кво на ближайшие годы – это лучшее, что можно представить для Союза. Шурави сейчас на улицах Афганистана – подчеркнуто уважаемый человек, дома – по-настоящему желанный гость. Там даже межклановые стычки приостанавливают, когда экспедиции шурави надо проехать по дороге, где идет стрельба. Вот пусть так все и остается.