Утверждение Шваба, что «социализм, тем не менее, может быть только национально-государственным, или его не может быть вообще», как четко свидетельствует слово «тем не менее», уже является только принудительным догматом националистической веры. Но скорее дело обстоит как раз наоборот. До тех пор пока существуют причины в пользу дальнейшего существования суверенных национальных государств (которые тем самым как раз и не являются просто частями империи!) и причины против настоящего имперского единства, до тех пор также не будет и экономики, направленной на удовлетворение потребностей людей. «[...] Пока государство является как раз только «нацией» – а не соответствующей иерархии типов и ценностей градацией – то, как мы думаем, жадность, эгоизм, гегемонизм различных народов, планы борьбы и конкуренции прожорливых монополистических трестов и т.д. тоже продолжат существовать как движущие силы. На уровне не подчиненного никакому более высокому принципу материального невозможно истинное единство [...]» (Эвола).
В высшей степени дерзко также то, что Шваб в последнее время ссылается также на развитые Эволой в его книге «Люди и руины» мысли о европейской империи, где Эвола как раз клеймит подавление духовного светским, за что и выступает этот «политический мыслитель» как «почти дьявольское извращение гибеллинизма» и сравнивает националистически деформированный «рейх», о котором грезит Шваб, с «раковой опухолью».
Идея империи здесь сдвигается прямо в центр как по духовным, так и по антикапиталистическим причинам. Сегодня также «вопрос суверенитета» – это евразийский или, по крайней мере, европейский вопрос, но не немецкий. Относительно якобы не поставленного немецкими евразийцами вопроса о суверенитете тут в виде исключения существует полное совпадение с «еврорусскими». Так с Файем нужно, по моему мнению, только согласиться, когда он пишет относительно Европы: «Невообразимо аргументировать в пользу построения Европы, если не иметь при этом в виду европейскую исполнительную власть и европейского главу государства. При этом современное положение Европы является в высшей степени ублюдочным: общая валюта, армия в процессе становления, парламент, государства-участники, законодательство до 50 процентов уже больше не «национальное», но суверенитет при этом отсутствует.
Либо нужно вернуться к суверенным государствам (с их собственной валютой), и в этом случае Европейский Союз – это просто сумма договоров, пактов, соглашений и органов голосования по образцу Венского конгресса 1815 года (это действительно Европа девятнадцатого века) – либо недвусмысленно отказаться от всех национальных суверенитетов в пользу настоящего европейского, имперского государства, которое заслуживает этого имени».