них
человек-буржуа является единственной основой всякого общества, оттого, что они не представляют себе такого общественного строя, в котором человек перестал бы быть буржуа».
Более убедительна тут уже концепция Фая, который пишет, что бороться нужно именно с «всемирной, неконтролируемой системой свободной торговли, а не с игрой рынка». Но для Фая натуралистический принцип упорядочения, естественно, также является не сырым и ошибочным, а следствием «жизненно правильного облика человека». А капитализм для него это не разрушительный способ производства, который потому необходимо упразднить, а образ мыслей купца, который необходимо преодолеть.
Концепция «смешанной системы», напротив, имеет куда больше общего с «догматическим» марксизмом-ленинизмом, чем многие думают: «Ленин и его наследники хотели планировать стоимость, освободить от анархии рынка и несправедливости конкуренции и вследствие этого сделать ее полезной для трудящихся. Даже для вытащенной из социалистических рабочих прибавочной стоимости они знали справедливое и социалистическое применение. То, что эти старые марксисты, очевидно, неправильно поняли «Капитал» Маркса, что они читали эту книгу не как критику капиталистического богатства, а как учебник правильной хозяйственной деятельности, что Маркс хотел упразднить стоимость как меру богатства, а не «осознанно применять» ее, что, наконец, проект планирования стоимости является вздором и противоречием», относится к неприкосновенному интеллектуальному фонду непролетарских марксистов.
Оставляющая за спиной старые догмы критика капитализма – это не запутанная смесь из всех возможных буржуазных и марксистских экономических теорий, а последовательная критика капиталистического богатства, которая является не альтернативной экономической теорией, а критикой данной политической экономии.
Впрочем, излишне горячие споры по этим вопросам, мало помогают добраться до цели, ввиду того факта, что создание независимой империи – безусловная предпосылка, чтобы восстановить примат политики по отношению к экономике. Евразийская империя определенно не будет достигнута путем создания какой-то особенно хитрой экономической программы. Сначала нужно создать духовные предпосылки, но не в духе абстрактной морали, а в сознании того, что жизнь – это ничто без связи с тем, что означает «больше, чем жизнь». Только когда мы осознаем то, что в первую очередь сотворение кумира из эго, будь это эго индивидуальным или коллективным, вызывает разрушение всех культур, может быть создана настоящая империя. Так и фундаментальные экономические изменения тоже предполагают изменения широкого сознания. С массой буржуазных конкурирующих субъектов, само собой разумеется, ни о какой экономике удовлетворения потребностей нельзя даже и думать.