Первое десятилетие семнадцатого столетия получило в русской истории название «Смуты», «времени беспорядков». Именно когда имперской идеей все больше пренебрегали, вскоре проявлялись явления распада: крестьянские и казачьи восстания, раскол церкви, свободный царский трон и неясный порядок престолонаследия, а также – какое унижение! – католик-поляк в качестве «алиби-царя». Созванное с осознанием всех духовных ресурсов и идеалов сословное собрание, Земский Собор, в 1613 году выбрало новым царем Михаила Федоровича Романова (1596-1645). Конец этой династии наступил при кровавых обстоятельствах лишь в 1917 году.
Такой же глубокий эффект возымела западная ориентация Петра Великого (1672-1725), внука того первого члена династии Романовых. Его реформы можно сравнить с турецкой культурной революцией Мустафы Кемаля Ататюрка (1881-1938): подражание Западу, фундаментальные преобразования в армии, церкви, календаре и управлении, регламентация православного духовенства и привлечение иностранных советников. В форме новой столицы – Санкт-Петербурга – на западной окраине империи эта перемена выражается и в камне.
Девятнадцатый век порождает самые важные политические и философские течения, оказавшие влияние на Дугина и его евразийских соратников. Триумфальное шествие Наполеона по Европе и непосредственная угроза Москве в 1812 году свидетельствуют о слабости России, Запад кажется в сравнении с нею могущественным и достойным подражания. В этой атмосфере возникают движения славянофилов (с такими представителями как Юрий Самарин и Иван Аксаков), а также «почвенники» (что означает примерно «укорененные в родной земле»). Оба движения выступают за особый русский путь независимо от Европы, но также и против реакционного застоя. Этот Третий путь отдавал предпочтение православной духовности и критике организованной церкви, царскому самодержавию и дебюрократизации, иерархии и ликвидации крепостничества. Великий писатель Федор Михайлович Достоевский (1821-1881) стал сторонником этого идейного направления.
Подлинные евразийцы появляются только после свержения царя в 1917 году. Среди антибольшевистских русских эмигрантов они представляют экзотический, маловлиятельный, но публицистически активный тип. Выдающееся значение для евразийского движения современности имели Николай Васильевич Устрялов (1880-1937), Лев Николаевич Гумилев (1912-1992; правда, Л.Н. Гумилев не имел никакого отношения к белой эмиграции – прим. перев.) и князь Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938). Евразийцы межвоенного времени высоко оценивают ислам, буддизм и тюркские народы как покровителей и защитников былого российского величия и духовной силы. Но вместе с тем они противостоят другим русским в изгнании и неославянофилам после 1945 года. Это течение, вышедшее из так называемых «писателей-деревенщиков», объединило все антизападные, подлинно русско-православные идеи прошлого (славянофилов и почвенников) с целью достижения духовно-морального возрождения русской духовности. При этом в центре их внимания была описанная выше имперская идея, с ее характерным равноправием и признанием всех народов на русской земле. Александр Исаевич Солженицын (1918-2008), Николай Александрович Бердяев (1874-1948) или Игорь Вячеславович Огурцов (род. в 1937 году) последовательно выступали за новую царскую монархию с государственной православной церковью. Существующую коммунистическую советскую систему, по их мнению, ни в коем случае не следовало менять на западные либеральные концепции.