— Вы меня сами посадили, господин учитель, — говорит Стасик.
— Молчать! На последней лавке будешь на моих уроках сидеть. Попомнишь ты меня. Марш! Лапы вам поотобью, — обратился он уже ко всему классу. — Скоты!
Стасик взял тетрадку и ручку и пошел на последнюю парту.
Стасик, как все в классе, учителя чистописания презирал. Преподает только до третьего класса, оставить на второй год не может; но это «Попомнишь ты меня…». А если скажет директору, что тогда? А учитель в графе «Пшемыский» поставил четыре жирных кола: по предмету и за внимание, прилежание и поведение.
Ученики смотрят на Стася с сочувствием: то, что случилось с ним, могло случиться с каждым из них. Бедный Пшемыский. Во время перемены о нем будут говорить в учительской, вся гимназия, все узнают и станут мстить.
«Что за страшная, страшная, страшная неделя», — думает Стасик.
— Пойдем вместе, ладно? — предлагает Ковальский.
— А, мне все равно, — отвечает Стасик.
Резкий ответ Стасика Ковальского не задевает. Знает, что Пшемыский его любит, а злится, потому что у него горе.
— Дай застегну тебе ранец, — говорит мягко Ковальский.
Стасика его доброта обезоруживает. Они выходят вместе на улицу. Ковальский станет его утешать, и Стасик отвлечется, забудет. Экая важность — чистописание!
Прицепился к ним Малиновский. Дали ему отповедь, но у Малиновского нет самолюбия, и он нахально не отстает.
— Иди себе, иди.
— Запретишь мне ходить по улице?
— Ладно, тащись за нами. Хвост. Собака. Поди сюда — на, на!
Малиновский знает, что они таким манером хотят от него отделаться, и решает их еще пуще разозлить.
— Перейдем на другую сторону, — предлагает Ковальский.
— Вот погодите, я завтра дежурю, так вам отплачу! — кричит Малиновский им вслед.
— Ладно, отплатишь.
С минуту идут молча. Как бы начать так, чтобы не обидеть друга.
— Слушай, Пшемыский, ведь он тебе ничего не может сделать — чего ты его боишься?
— Вовсе я не боюсь, только он постоянно будет придираться.
— А я тебе говорю, что через неделю он обо всем позабудет.
— Да, как же, забудет он, если я буду сидеть на последней парте.
— Так ты не садись. Если тебе что скажет, ты ответишь, что ты близорукий, — вот и все.
— А он, наверно, уже на меня наговорил.
— А я тебе говорю, что нет. Он сам боится дира.
— Так зачем поставил мне четыре кола?
— Вот ты его и попроси, чтобы вычеркнул.
Стасик не отвечает. Потому что навстречу идет девочка в трауре. Всегда ходит по той стороне улицы, а сегодня как раз по этой. Она что — то рассказывает подруге, и обе смеются. Может, у нее умерла всего — навсего бабушка, а то как бы она могла смеяться? Посмотрит на Стася или не посмотрит? Посмотрела. Потом что — то сказала подруге, наверно, про Стася, потому что они оглянулись и рассмеялись. Может, заметила, что он плакал? Хотя он, собственно, п не плакал, только в глазах у него стояли слезы, а от этого глаза не опухают.