«Пятьдесят лет слабости, слепоты, пятьдесят лет политики без широты, политики упущенных возможностей /Ж.Шлюмберже, «Против унижения», в «Новом французском обозрении», ноябрь 1938г./, – в этом вынуждена была упрекнуть себя Франция.
Как установлено, никогда Франция не могла допустить, чтобы военные Контрольные комиссии исчезли, никакое облегчение репараций по ее воле не было возможно; напротив, неукоснительное соблюдение Версальского договора должно была оставаться руководящей линией политики победивших союзников. В каждом отдельном случае, когда Германия ходатайствовала о ревизии Версальских договоренностей, ей указывали на взятые на себя обязательства и необходимость уважения подписанных ею договоров. Когда сегодня ретроспективно обозревают тогдашнее положение, то рассматривается как коренная ошибка чрезвычайной важности то, что Германии вообще предоставили право входа в союз народов. Однако тогда она получила равноправие, будучи не в силах использовать его согласно Версальскому договору, который был построен на отрицании равноправия, размывавшегося пункт за пунктом. Но из осторожности сразу же отметили, что это должно быть сделано постепенно.
Целиком необъективная в применении идеологии равноправия Франция забыла, что строжайшее выполнение договора должно было стать предпосылкой к тому, чтобы установить выдержала ли Германия испытание и созрела ли она для принятия в концерн демократических народов. Вместо этого потребовалось тщательно доказывать и подробно устанавливать, как Германия зарекомендовала себя, чтобы преждевременно не прервать процесс контроля, наблюдения и управления с тем, чтобы все силы в Германии, которые вели к войне, вновь не почувствовали под собой почву и не получили возможность одурачить Францию.
Сегодня делаются горькие упреки насчет недооценки того, что Германия однажды введет мораторий на выполнение своих финансовых обязательств. Никакие обстоятельства не должны были также ни на дюйм ослабить давление Великобритании и Соединенных Штатов. Если, однако, Германия уже получила облегчение, то необходимо было предусмотреть принятие оговорок насчет возможности неправомерного вмешательства на тот случай, чтобы Германия времен Веймарской конституции не стала Германией Адольфа Гитлера.
Если совершенно ясно, что Версальский договор был нацелен на уничтожение Германии, на что было прямо указано союзными державами, то в послесловии к этому договору ссылались на возможных виновников нового усиления Германии. Если когда-либо планы демократической идеологии и стоявшей за ними приукрашенной властной системы могли быть ясно изложены, то это здесь и случилось.