Напомню, что в первые минуты боя «Любовница ветра» перебила экипажи обеих шлюпок, направлявшихся к ней с галеаса стражников, а затем продолжала отвлекать внимание от атаки «Голодного кракена» чем могла.
Но могла она, увы, немногое.
Под градом двухметровых стрел, сыплющихся на нее с имперского галеаса, «Любовница ветра» чувствовала себя больной и нелюбимой.
И снова нас с дядей Вовой использовали в качестве инструмента контрбатарейной борьбы, как непременно выразился бы мой командир капитан Баранов…
Мы дали по вредному стреломету несколько очередей – из него посыпались бронзовые шестеренки и штырьки, щепки и медяшки.
Ну а потом наш «Кракен», не сбавляя хода, дал право руля, и мы с дядей Вовой едва не вылетели за борт – естественно, из-за крена!
Тут же форштевень корабля обрушился на весла по правому борту второго галеаса. И мы начали ломать их, одно за другим, как спички!
Обращаю ваше внимание: Лод шел на огромный риск, направляя свой галеас между двумя вражескими.
Конечно, один из них тонул и уже практически не управлялся – его неумолимо натягивало течением на скалы Морского Царя.
Но ведь второй корабль, несмотря на утрату главного калибра, был еще достаточно боеспособен!
Мы немедля изведали его ярость на своей шкуре… По «Кракену» били одновременно две уцелевшие катапульты «медноруких», шесть штук станковых арбалетов с вертлюг на планшире и штук тридцать луков!
При всем драматизме предшествующих минут боя, эта, пожалуй, стала самой страшной.
Трещали весла.
Летела щепа с бортов.
Падали замертво лучшие люди Лода.
И я вдруг со всей отчетливостью подумал о том, что ведь скорей всего мы больше никогда не вернемся не то что домой, в Севастополь, не то что на «Ретивый», но даже и в свою каюту на «Голодном кракене»…
В довершение всех бед с борта галеаса к нам полетели абордажные крючья. Отважные слуги императора явно собирались схватиться с нами в рукопашной и выпустить всем кишки!
И тут настоящий подвиг совершил боцман Камель.
Размахивая двумя топорами, он бросился к фальшборту и начал в бешеном темпе рубить абордажные крючья, изрыгая проклятия словно кипящий чайник горячие брызги.
Филигранное мастерство показали и гребцы. Дело в том, что, спасая весла с левого борта, им поначалу пришлось втянуть их на полдлины в порты. Так мы ломали весла вражеского галеаса, сохраняя свои. Но из-за того, что они больше не гребли, а корабль двигался через мешанину переломанных бревен, мы почти потеряли ход. А единственное, что могло нас спасти – это хороший рывок вперед. И вот, осознавая это, гребцы смогли, встав на скамьи в полный рост, начать грести по левому борту веслами, опущенными под острым углом так, чтобы они проходили под килем вражеского галеаса!