Толчок.
Еще один мощный толчок.
Порвались канаты на абордажных крючьях, до которых еще не добрался Камель, объятый по самые брови боевым безумием.
И «Голодный кракен» прыгнул вперед – вперед, туда, где кипели волны на рифах!
Я весь сжался, ожидая удара.
Но, бешено вращая рулевое колесо, Лод собственноручно швырнул корабль влево.
Мы навалились скулой на шпирон галеаса «медноруких».
Мы вырвали якорь из их клюза.
Мы наконец-то потеряли треть весел с левого борта раздробленными об их киль.
Но, подхваченные попутным водоворотом, мы все-таки проскользнули вперед и вырвались на чистую глубокую воду. А потерявший управление галеас врага, имя которого я так никогда и не узнал, пошел лагом и с маху ударился о камни, о черную корону зловещего Морского Царя…
Вот и все. Таким был итог всех наших геройств.
Оба великолепных имперских галеаса остались на рифе. Один – полузатопленный. Другой – на плаву, но все равно обездвиженный.
Теперь им стало совсем не до нас, не до нашего золота.
Они боролись за живучесть.
Они бегали и кричали.
Кое-кто еще постреливал нам в спину – чисто из врожденной злобности. Но это было, конечно, уже не то.
Мне вспомнилось, что картежники, которых на «Ретивом» было полным-полно, любили приговаривать, мол, «новичкам всегда везет». Теперь я доподлинно знал: больше всех везет негодяям…