– Это в сто раз лучше наших окорочков! Нет! В двести! Ты попробуй! Главное, тут все без гормонов! Без химикатов!
Но сколько я ни пробовал фазанятину, по-настоящему въехать в это жесткое, пережаренное и перемаринованное мясо так и не мог.
А вот когда я попросил у девушек, которые сервировали нам стол, обычной свинины или говядины (просто чтобы сравнить стиль нашего корабельного кока Чемеричкина со стилем дворцового шефа, которого все уважительно звали Большой Лулу), девушки лишь развели руками. Мол, не знаем таких и как готовить, понятия не имеем…
Впрочем, в основе рациона все же лежали привычные нам продукты.
Хлеб был явно выпечен из пшеницы твердого сорта.
Сыр тоже был более-менее знаком, хотя я и выведал, что делают его из козьего, а не из коровьего молока.
А вот десерты… Таких десертов я отродясь не едал – а ведь я сластена с двадцатипятилетним стажем!
Десерты имели поэтические названия, от которых хотелось немедленно выпить.
«Теплый снег», «Закат над осенним морем», «Роса шести цветков»…
Кстати, о «выпить».
Вино у нас было трех видов: финиковое, инжирное и вишневое.
Поначалу это дело было в диковинку, и хотя голова потом, «с перебору», болела адски, мы с дядей Вовой, что называется, себе не отказывали. Но вот когда я попросил по-простому водочки, наши милые подавальщицы снова принялись хлопать длиннющими ресницами и переглядываться. Мол, не знаем такого слова. Какая такая водочка?
Дядя Вова пытался втолковать им что-то про брагу, про процесс брожения, в результате которого образуется алкоголь, и про перегонку с возгонкой. Но девушки только глупо хихикали и по привычке строили старшине глазки.
Когда же мы потребовали пива (чисто от скуки, надо сказать), девушки вытаращились на нас, как мне даже показалось, брезгливо.
И переспросили, точно ли мы имеем в виду то самое пиво?
А когда мы настояли на том, что да, то самое, одна из них, черноглазая красотка Зара, таинственно понизив голос, объяснила нам, что вельможи, воины и сановники того уровня, к которому мы, несомненно, принадлежим, не должны ронять своего достоинства, употребляя напиток сельской бедноты.
– Сановники, – причмокнул дядя Вова, светясь от счастья. – Вельможи…
Я, чтобы спасти наше реноме и в то же время не остаться без пивасика (от сладкого инжирного вина буквально слипалось внутри!), на ходу сконструировал версию: у нас, дескать, на родине, воины обязательно пьют иногда напитки бедноты, чтобы понимать, как тяжела жизнь простого народа, который мы еженощно защищаем. И что, мол, нельзя отрываться от корней.
Девчонки, похоже, обалдели от нашего демократизма и резво убежали на кухню с нашим пожеланием.