— Не могу поверить, — сказала баронесса растроганно, — чтобы вы были виновны и заслуживали наказания. Самый прекрасный долг женщины и высшее право ее — радеть за милосердие и милость в тяжелой жизненной борьбе, ожесточающей сердца мужчин. Я готова просить за вас губернатора, чтобы он еще раз рассмотрел ваше дело. Я буду счастлива, если небу будет угодно сделать меня орудием вашей помощи.
Ласково кивнув ему головой, она быстро направилась в зал аудиенций и нашла Гастингса, собиравшегося откланяться присутствующим. Уоррен пошел ей навстречу. При виде красивой женщины его гордое, почти неподвижное лицо озарилось ясным светом. Он поцеловал ей руку, а затем наклонился к Маргарите, чтобы коснуться губами ее златокудрых локонов.
— Я сейчас встретила предводителя рохиллов, — начала баронесса, еще взволнованная разговором с Ахмед-ханом, — он вышел отсюда в великом горе и в потрясающих выражениях поведал мне о своем безвыходном положении. Этот человек честен и правдив, за ним не может быть вины, он не враг ваш, не отпускайте его, не выслушав, не продавайте его жестокому Суджи Дауле, который холоден и скользок, как змея, глаза которого коварно сверкают, как у тигра. Он просил меня о содействии. Вы знаете, насколько я всегда избегаю вмешиваться в политику, но просить о милости и справедливости мне не возбраняется!
Лицо Гастингса снова сделалось серьезным и неподвижным, так что Маргарита со страхом прижалась к матери, в то время как полковник Чампион и сэр Вильям смотрели на баронессу с искренним участием.
— Дорогой друг мой, — начал Гастингс спокойно вежливым, но решительным тоном, — вам как женщине вполне подобает замолвить слово за рохиллов. Счастлив человек, имеющий возможность исполнять желания и просьбы женщины, счастлив был бы и я, если бы имел возможность исполнить ваше ходатайство. Но когда дело касается вопросов политики, нежные чувства не должны иметь места. По зрелом размышлении я решил покорить рохиллов, и решение это неизменно. Вы сами слишком умны и рассудительны, чтобы ставить в зависимость от женского каприза столь важное для будущего величия Англии решение. Я лично не имею ничего против рохиллов, ничего против самого Ахмед-хана, но при всем желании не могу дать им другого совета, как покориться.
Баронесса печально опустила голову.
— Вы собрались в манеж, Марианна? — спросил Гастингс. — Да? Капитан к вашим услугам. Сэра Вильяма я попрошу проследовать за мной, так как имею для него поручение.
Проводив баронессу, Гастингс отправился с сэром Вильямом в свой кабинет. Он поручил ему во главе сильного конвоя проводить большую сумму денег, предназначенную директорам компании, до гавани, затем сел к письменному столу, чтобы поработать над переводом Горация, которым занимался в часы досуга.