— Какое неожиданное великое счастье послала мне судьба сегодня, дав возможность приветствовать вашу милость! Я собрался в храм, чтобы принести богам благодарность, а они, вероятно, благоволя ко мне, увеличивают мою радость, доставляя мне неожиданное счастье встретить великого мужа, которым я постоянно восхищаюсь.
Уоррен Гастингс слегка наклонил голову, и лицо его омрачилось, но он тотчас же овладел собой и сделал Нункомару знак ехать по левую руку от него. Нункомар приветствовал сэра Вильяма, но вдруг, увидев второго ординарца, вздрогнул и смертельно побледнел.
— Позвольте представить вам капитана Гарри Синдгэма, — сказал Гастингс равнодушным тоном. — Он только вчера приехал и тотчас же занял место моего второго ординарца.
Капитан поклонился магарадже со спокойной и холодной вежливостью, какой принято придерживаться при первой встрече с незнакомыми лицами. Нункомар ответил ему так же сдержанно и вежливо, но рука, державшая уздечку коня, заметно дрожала. Обоим не было времени обменяться хоть словом, так как губернатор продолжал путь и заговорил с магараджей о самых незначительных предметах. Нункомар хорошо владел собой. Он ни словом, ни взглядом не выдал своего удивления или любопытства, вызванного необычайным путешествием губернатора. Он только пытливо смотрел на мелькавшие впереди него кончики штыков войска и боялся, чтобы шествие не достигло бы храма в Хугли слишком рано, чтобы ему действительно не пришлось отправиться в большой храм Брамы.
Сквозь густые вершины деревьев уже начали мелькать блестевшие на солнце золоченые купола храма, когда ехавшее впереди войско остановилось. В то же время у поворота взвился густой столб пыли, в котором замелькало блестящее оружие и пестрые одежды всадников. Гастингс остановил коня. Полковник Чампион, ехавший позади губернатора, подался вперед. По его команде войско разделилось на две части и стало шпалерами, взяв на караул. Поднявшийся ветер отнес тучу пыли в сторону, и из-за нее показалось замечательно блестящее шествие конвоя телохранителей в мундирах, со сверкающим на солнце оружием, массы слуг, ведущих под уздцы чистокровных лошадей и мулов, и наконец вереница громадных слонов в роскошных, шитых золотом попонах.
Впереди скакал всадник, который, как только войско разделилось на шпалеры, пустил своего чудного чистокровного арабского коня золотистой масти в быстрый галоп. На нем были кафтан и накидка из тяжелого шелка, зеленый тюрбан с высоким пышным султаном, кушак и сабля, осыпанные бриллиантами и изумрудами. Такими же драгоценными камнями были унизаны сбруя и попона его коня. Черты смуглого лица были красивы и благородны. Черная холеная бородка оставляя открытыми только сочные чувственные губы. Это был во всех отношениях красивый мужчина, только из темных глаз его под почти сросшимися у переносья густыми бровями сверкал жестокий, не знающий пощады, бешеный взгляд, способный внушить страх и даже ужас.