Это был сам Суджи Даула, властитель Аудэ, которому компания и английское правительство предоставили титул короля, но он от него отказался потому, что все еще продолжал поддерживать фиктивную зависимость от Великого Могола и от Дели.
Войска взяли на караул, барабаны загремели, и королю-князю были отданы все подобающие его сану военные почести. Проехав ряды английских солдат, Суджи Даула соскочил с коня, тотчас же взятого под уздцы двумя слугами, и пешком пошел навстречу губернаторскому шествию. Гастингс последовал примеру набоба, но соскочил с седла лишь после того, как тот ступил на землю. Вся свита сделала то же самое, и губернатор серьезно и с достоинством пошел навстречу повелителю Аудэ. Его свита следовала за ним. Нункомар сумел поставить дело таким образом, что, хотя он и уступил губернатору первое место, остался около него.
Суджи Даула остановился, поклонился по восточному обычаю, приложив ладонь к тюрбану, и сказал хотя и на ломаном, но все же понятном английском языке:
— Почтительнейше и дружески приветствую представителя могущественного и благородного английского народа. Я охотно принял приглашение вашей милости для совместного совещания и обсуждения способа к укреплению и сохранению нашей дружбы на благо моего отечества.
— Ваше высочество окажет мне большую честь своим посещением! — отвечал Гастингс любезно и вежливо, но тоном давая понять, что считает себя никак не ниже индийского князя как по рождению, так и по положению. — Надеюсь, вы останетесь довольны гостеприимством, которое я буду иметь удовольствие предложить вам в Калькутте.
Он протянул набобу руку, которую тот почтительно и почти нежно прижал к своей груди.
Нункомар счел нужным приблизиться.
— Я также радуюсь, — сказал он вкрадчивым, покорным тоном, — случаю приветствовать великого властелина Аудэ от имени всех индусов Бенгалии и буду несказанно счастлив, если ваше высочество примет выражение благоговейнейшего почтения — как моего, так и собратьев моих по религии и по племени.
Нункомар проговорил все это с достоинством, заставившим набоба предположить, что он в некотором роде равноправен с губернатором и потому счел нужным ответить ему так же любезно. Затем он поклонился с изысканной вежливостью и вопросительно посмотрел на Гастингса. Губернатор счел нужным отрекомендовать ему Нункомара и сказал:
— Ваше высочество видит перед собою благородного магараджу, одного из выдающихся представителей своей касты и народа, всегда выставляющего себя преданнейшим другом Англии.
В последних словах губернатора слышалось что-то похожее на сдержанную насмешку, что, конечно, не укрылось от тонкого слуха Нункомара, но он все-таки приятно и счастливо улыбался, как будто слышал только слова губернатора, но не тон, каким они были сказаны.