Иногда бывают рожки, тогда это опарыши – я видела их, когда дедушка вялил рыбу в сарае.
Гренки похожи на губки для мытья посуды, жирные насквозь и скользкие.
Томатный сок пузырится, как выдуваемое через трубочку медсестрой, из тех, что с улыбкой Бабы-Яги – сейчас укусит комарик! – берут кровь из пальца.
* * *
Я нюхаю чашку и ставлю обратно на стол. Бабушка:
– Ешь, я сказала! Тарелка обязывает…
* * *
На обеденном столе у нас стоит жестяная чайная банка с надписью Duncan's. Однажды я спросила маму:
– А что такое «дункан»?
– Дункан? Любовница Маяковского. Любовница Маяковского! Этот титул показался мне каким-то необыкновенным, почти сказочным, – и долго не давал покоя воображению.
Как образ Шахерезады или Клеопатры.
* * *
Жестянка от чая прожила на столе почти двадцать лет. Из-за нее я провалилась на экзаменах вуниверситет.
Я же прекрасно знала, что Дункан – жена Есенина. Но от волнения почему-то ответила, что любовница Маяковского.
* * *
Реакция мамы: «Дурочка, год потеряла». Ну почему потеряла-то?
* * *
Помню, в детстве бабушка в три счета объяснила мне, что такое элегантный.
– Представляешь, вот едет, допустим, он в поезде, и все на него смотрят, потому что все у него лучше, чем у других, – зонт, чемоданы шикарные…
И я поняла.
* * *
А сегодня Петька спрашивает меня за столом, перед тем как идти в детский сад:
– Мам! А что такое цивилизация? Поди объясни.
* * *
Или: а что такое перфорация?
Это уже проще. У нас даже соревнование было в детском саду: кто ровней оторвет от рулона кусочек туалетной бумаги по линии перфорации.
* * *
ПалПалыч придумал про меня слово «хихихальщица».
* * *
Петька придумал двустишие:
Первые детские рифмовки всегда неприличные: дирол – в жопе димедрол, Дональд Дак – мудак… Им иначе не интересно.
Да и вообще, поэзия – это всегда что-то стыдное.
* * *
Семейное предание хранит единственное стихотворение дедушки по папиной линии, написанное им в ранней молодости и посвященное сестре:
Нинка-дура
В печку бзднула —
Пироги крючком загнула!
Папа все восхищался: какая образность! Не как-нибудь, а именно крючком загнула!
* * *
Я редко бываю у родителей.
* * *
Ася Павлова беременная! – докладывает обстановку мама, когда в какой-то мой приезд мы всей семьей садимся обедать. Ася – моя подруга детства, играли вместе в песочнице, но только она давно уже не Павлова, а Тарелкина.
– Она даже в консерваторию ходит!
– В консерваторию? Зачем?
– Чтобы ребенок гармонично развивался. Они же там все слышат в животе. У них на пятом месяце уже есть слуховые косточки…
Я рада за Тарелку – но каковы методики!