- Нет-нет, я о том, - пояснила она, - что час назад заехала по дороге к Алите Руненковой, ее муж раньше работал с лазерами, большой специалист по рубинам, но знает и все остальные камни… Нужные, я имею в виду. Хотя, конечно, булыжник тоже нужный, но только как оружие пролетариата.
- Ох, - сказал я со стесненным сердцем, уже догадываясь, - мама, ты всегда меня подставляешь.
Отчим насторожился, а она охнула:
- Я? Подставляю?… Не ты ли сказал, что это красивая подделка только для съемок? Но ее муж прямо вцепился, так и так рассматривал… я сперва думала, что просто заглядывает в мое декольте, даже оттопырила для него, у меня там все еще торчат, как у девочки на холоде, но он в самом деле пялился не на сиськи, вот негодяй!
- Мама…
- Что «мама»? Он уговорил тут же зайти к нему в лабораторию… Но, как оказалось, не для, а всего лишь хотел посмотреть ту брошку под микроскопом и еще под какими штуками. Негодяй и мерзавец! Так поступить с женщиной…
- Красивой женщиной, - поспешно вставил я, - и что дальше? Ты зашла?
Она поджала губы.
- Зашла. Думала, не так его поняла, но он сразу же положил брошку на свое стеклышко… Это на столе у него такое стеклышко, хотя оно не стеклышко, а… В общем, негодяй, мерзавец и хам!
- Понятно, - сказал я обреченно.
Отчим слушает внимательно, ест тихонько, стараясь не привлекать внимания ни словом, ни жестом, а она всмотрелась в меня пристально.
- Ты знал? Знал, что тот камешек - настоящий бриллиант, еще неизвестный науке?
- Мама, - сказал я с тоской, - я же просил не афишировать.
Она округлила глаза.
- Что? Ты всерьез? Может быть… и остальные камешки…
Я вздохнул:
- Мама… какие другие? Где ты видела другие?
- Но…
- Тебе показалось, - произнес я настойчиво. - Почудилось. Померещилось.
- Но тогда, - прошептала она в священном ужасе, - и твоя Орландия… ей что, для реализма дали поносить настоящие драгоценности из Версаля, Лондона или Грановитой палаты?… Вот это настоящее отношение к искусству!… Это правильно, сериалы - в массы! Сериалы - это наш современный Версаль, Пикассо и Бертолини Берлускони!
Отчим произнес осторожно и стеснительно:
- Дорогая, он хочет сказать, что все гораздо серьезнее.
Она посмотрела на меня вытаращенными глазами.
- Сынок?
Я покачал головой.
- Мама…
Она ахнула, глаза вовсе округлились, а рот распахнулся.
- Что… я боюсь даже услышать такое… Это что, королева Брунея? Или где у нас еще остались монархические режимы?… Она что… настоящая?
- Вы же обнимались, - буркнул я. - Не виртуальная вроде бы. Хотя со стороны…
- Сынок, - вскрикнула она, - но я не представляю… Нет, королеву представляю, да и видела, но ты… ты не умел заинтересовать девушек, что даже в официантки не годятся. Да что там в официантки, в посудомойки! А здесь… королева.