- Как раз не текут, - ответила она. - У тебя совсем другое лицо. О чем думаешь?
Я пожал плечами.
- Ни о чем. Я же современный человек, за нас думают партия, правительство и олигархи.
- Да? - спросила она с сожалением. - Извини…
- А что?
- Да так, - ответила она, наблюдая за дорогой. - Показалось.
- Что показалось?
- Ты показался, - ответила она. - Но сразу спрятался. Только краешек и успела увидеть.
- И что… понравилось?
- Не рассмотрела, - ответила она независимо. - Высунься еще, хорошо?
- А не вдаришь?
- Не в этот раз.
- Я высунутый не понравлюсь, - объяснил я. - Человек должен быть засунутым все время. Иначе он не человек, а Митрофанушка, что требует признания таким, какой он есть, такая вот неповторимая демократическая цаца. Чем глубже человек засунут, тем он интеллигентнее, корректнее и толерантнее.
Она воззрилась на меня в изумлении.
- Ты чего мелешь?
- Преподаю азы культуры, - сообщил я великодушно. - Полиция у нас должна быть в меру культурной. Не совсем уж, иначе какая она тогда полиция, но в меру, в меру… Для полиции.
Браслет на запястье дернулся, я опустил на него взгляд, Мариэтта тоже покосилась в ту сторону.
- Звонок? Можешь на лобовое стекло. Если, конечно, не личные постыдные тайны.
- Ой, - сказал я заинтересованно, - а какие еще есть постыдные?
- Даже и не знаю, - отрезала она. - Я девушка скромная и порядочная. Предполагаю только, что все еще находят или придумывают что-то постыдное, а ты, конечно, тут как тут. Вернее, там как тут.
- Клевета, - отрезал я с достоинством. - Для партии, правительства и всяких органов всегда открыт!
По движению кисти на лобовом стекле появилась шикарно окрашенная гостиная Бориса, а сам он сунулся довольной мордой к объективу, закрывая весь вид.
Я видел, как бросил взгляд на Мариэтту, но она в полицейской форме, а еще видно, что не косплей, так что вроде бы и не женщина.
- Женька, - сказал он жарко, - у меня завтра вечеринка!… Придешь?
- Занят, - ответил я.
- Да брось, - сказал он с жаром и уже не обращая внимания на Мариэтту вовсе. - У нас будет весело. Приходи!… А то перекос, на две девчонки больше.
- Ну и что, - сказал я, - если вас будет много, - все позабавятся в меру своей испорченности и раскрепощенности.
- Знаю, - ответил он, - но я, как хозяин, хочу учесть и нюансы… Приходи! Обе вполне вдувабельные.
- Не, - ответил я, - извини, у меня тут срочный звонок…
Я отрубил связь, Мариэтта ядовито усмехнулась.
- Двое лишних вдувабельных, надо идти.
- Зачем мне коржики, когда рядом пирожок?
- А вдруг и там сладкие пирожки?
- Тогда здесь тортик, - заявил я. - Ты все еще мой психологический портрет дорисовываешь? Брось, я хочу остаться загадкой. Таинственным незнакомцем из ночи.